– Пора идти. Солнце скоро сядет. Темнеет здесь быстро, а мне вовсе не хочется, чтобы ребята приняли нас за подкрадывающихся флибустьеров. Да и по лесу идти вслепую радости маловато.

Коньяк и скудная еда немного подбодрили нас. Мы с Юленькой даже перестали виснуть на нашем спасителе. Разве что совсем немного.

Идти по лесу всегда трудно. Деревья, кусты, какие-то канавы... Приходится постоянно обходить многочисленные препятствия, удлиняя и без того не короткий путь. Сергей шел, напряженно вслушиваясь, то и дело вертел головой, но прятаться больше не приказывал. Видно, разбойникам тоже не хотелось шляться ночью по лесу, и они до темноты предпочли убраться на захваченный берег или на свои корабли.

Корабли... Попасть бы сейчас на родной лайнер, и чтобы его машина работала как прежде! Ни один парусник не в состоянии угнаться за "Некрасовым". Можно было бы переночевать в своей каюте на чистом белье...

На этом мои размышления были прерваны самым безжалостным образом. Шагая по лесу, мы вышли на очередную полянку и посреди нее увидели окровавленное растерзанное тело изнасилованной и зверски убитой женщины.

– Идемте, - Кабанов, не сбавляя хода, провел нас в стороне от изуродованного трупа.
– Здесь мы, к сожалению, уже ничем не поможем.

Меня начала колотить нервная дрожь. Мы с Юленькой наглядно увидели ожидавшую нас участь, от которой нас спасло только чудо. Не подоспей вовремя Кабанов, или окажись на его месте кто-то другой, и лежать бы нам подобно этой несчастной.

Я вдруг испытала такой прилив благодарности к Сереже, что попроси он, даже не попроси - потребуй награды, отдалась бы ему, не стесняясь подруги. Я невзлюбила не мужчин, а тех, кто называет себя мужчинами. Но наш спаситель был не поддельным мужчиной, а настоящим!

Мне показалось, что Кабанов уловил мое состояние, но вместо приставаний стал более сдержанным. Он даже стал меньше смотреть на нас.

– Самое паршивое, что дойти до лагеря засветло мы не успеваем, - сказал он после некоторого молчания.

– Можем заночевать в лесу, - предложила Юленька. Она тоже не испытывала страха в присутствии такого защитника.
– А утром уже дойдем до остальных.

– Можно и так, - неопределенно протянул Кабанов.
– В принципе ночью никто шастать по лесу не будет.

Он вдруг остановился, предостерегающе вскинув руку. Этот жест был нам уже знаком. Мы послушно остановились, вслушиваясь в лесные звуки.

Кабанов тихо отвел нас за ближайший кустарник, передал Юленьке сумку, мне - ружье, и шепнул:

– Ждите меня здесь. Что бы ни случилось - не высовывайтесь и не бойтесь. И молчите. Я скоро приду.

– Не ходи, - шепнула Юленька и неожиданно вцепилась в него. Или вместе переждем, или вместе пойдем.

Кабанов осторожно освободился от моей подруги, посмотрел ей в глаза, перевел взгляд на меня и сказал:

– Я вернусь. Обязательно вернусь. А ваша помощь - ваше ожидание. На меня еще пуля не отлита.

Больше он не сказал ничего. Кивнул и бесшумно растворился в окружающей зелени, будто был не человеком, а добрым духом этого леса.

Томительно потекло время. Мы с Юленькой обратились в слух, ожидая шума борьбы, невольных вскриков, выстрелов, но все было тихо. Потом где-то вдали зазвучали возбужденные голоса, притихли и стали медленно приближаться к нам.

Я инстинктивно наглухо застегнула молнию на куртке и присела, стараясь слиться с кустарником. Но почти сразу же, снимая с души камень, прозвучал ставший родным голос:

– Все в порядке, девочки! Это наши, с "Некрасова". Можете выходить.

Мы без колебаний выполнили его пожелание. Кабанов предстал перед нами в компании четырех женщин различного возраста, двух детей и пятерых мужчин. Все они были знакомы мне лишь в лицо. Единственным исключением был наш судовой врач Петрович (все звали его обычно по отчеству). Полноватый и добродушный доктор с седенькой клинообразной бородкой даже сейчас не расстался с большим и тяжелым саквояжем.

Подобно нам, компания спаслась благодаря случаю. Бегали, прятались, один раз налетели на разбойников, но тех было только двое, и Костя, тоже телохранитель, как и Кабанов, застрелил их быстрее, чем они успели причинить какой-либо вред. Теперь вся группа с готовностью присоединилась к нам. Мы двинулись дальше целой толпой, но ни я, ни Юленька не уступили почетного места рядом с Сергеем.

Ночь наступила быстро. На небе светила начавшая убывать луна, но деревья росли так густо, что видимости не было почти никакой. Наши шаги поневоле замедлились, а тут еще подъем стал круче. Местами приходилось едва ли не карабкаться, и все порядком вымотались, когда Кабанов остановил наш маленький отряд. Он велел подождать его на месте, а сам в одиночку полез дальше.

А потом были радостные голоса, последние метры подъема, встреча с успевшими обосноваться здесь пассажирами... Было жареное над костром мясо дикой козы, добытой все тем же Кабановым. Был он и сам, уставший и такой родной, и его слова: