– Ты ничего не понимаешь... нормальная драка...

– Из-за чего хоть сцепились?

– Разве у вас, славян, поймешь? А где Владимир? Он же был здесь!

И в это время из катера вновь раздался женский крик, и через минуту на палубу поспешно поднялся черноволосый сержант с усиками. Он был без берета, лицо исцарапано в кровь, галстук съехал в сторону, на куртке оторвано несколько пуговиц.

– Проклятая бабенка, - выругался сержант, пробегая мимо. За сержантом выскочил солдат. У него тоже расцарапано лицо, порван мундир. Жерар засмеялся, глядя на них:

– Эй, ребята, куда так торопитесь? Может, выпьем по рюмке "Мартеля", ха-ха-ха!

На палубу катера вышли певица и Владимир. Серебристое платье на ней растерзано, она оглядывалась, растерянно повторяла:

– Пелерина! Боже мой, моя пелерина...

– Дура!
– свирепо рявкнул Владимир, - чертова дура!
– Он схватил ее за руку и потащил за собой. Прошел мимо Жерара и Даниэля и даже не посмотрел в их сторону.

– Кажется, остаток вечера мы проведем без него, - сказал Жерар...

...В спальне полумрак. На окне проплывали неоновые отблески. Владимир курил, глядя в окно, говорил с глухой яростью:

– Я понимаю тех, кто это делает из нужды! Чтобы не умереть голодной смертью! Чтобы накормить детей! Но я не понимаю, когда этим занимаются просто так... ради удовольствия! С каждым встречным! С пьяными подонками!

За его спиной был слышен тихий плач. Певица сидела на кровати и плакала, уткнув лицо в ладони. Она совсем раздета и обнаженное тело матово отсвечивает. Кажется, оно выточено из мрамора. И мерцающие волосы рассыпались по плечам.

– Тебе, наверное, хотелось, чтобы тебя изнасиловала вся эта бравая компания! Как кобели в очереди к истекающей сучке?! Шлюха!

– Перестань... перестань...
– она плакала, качая головой. Владимир молчал, ожесточенно курил, прикурив от окурка новую сигарету, пристально глядя в темноту.

– Ты ничего не понимаешь...
– плачущим голосом говорила певица, - как трудно... невозможно жить... Я пою в ресторане за пятьдесят оккупационных марок... А буханка хлеба стоит сорок пять... А у меня есть еще старуха мать, которая тоже хочет есть... И я должна одеваться, чтобы прилично выглядеть, должна покупать пудру, духи и чулки... Я не знаю, кому эта война принесла больше страданий, мужчинам или нам... Я, наверное, была бы счастлива, если бы меня убили на фронте... Боже мой, ты ничего не понимаешь, - и она снова заплакала.
– Как мне противны ваши сальные похотливые рожи! Винный перегар изо рта... жадные, нахальные руки... Владимир медленно подошел к кровати, сел и осторожно погладил певицу по волосам, по обнаженным плечам.

– Извини...
– с трудом произнес он.
– Я дурак... Я просто пьяный дурак...

– Ты ведь не немец. Ты плохо говоришь по-немецки. Ты кто?

– Я русский...

– Русский?
– она в страхе отшатнулась от него.

– Да, русский, - грустно улыбнулся он.
– Зовут меня Володей. А тебя?

– Элиза...
– вздохнула певица, подняв голову. От слез на глазах размазалась тушь, темными полосками стекала по щекам.

– Ты здорово пела. Ты так здорово пела, что я сразу потерял голову, когда услышал...
– он обнял ее, поцеловал в испачканные тушью глаза, губы...

...Вахтанга в машине не было. Жерар осмотрел машину, сказал:

– Слушай, кажется, он и пистолет мой прихватил... здесь лежал, под сиденьем... Куда он пошел?

Даниэль молчал, в растерянности оглядывался по сторонам. И вдруг Жерар увидел на ветровом щитке небольшой клочок бумаги, взял его, вылез из машины:

– Смотри, что я нашел... Тут по-русски... Ты понимаешь по-русски?

Даниэль взял клочок бумаги, с трудом разобрал в прозрачном свете фонаря неровные буквы русского алфавита:

"ДРУЗЬЯ, ПРОЩАЙТЕ. Я УШЕЛ. МНЕ ВОЗВРАЩАТЬСЯ НЕКУДА. Я ПОЛЮБИЛ ВАС ВСЕМ СЕРДЦЕМ. ВАХТАНГ".

Даниэль смял в кулаке бумажку:

– Че-ерт! Где же его искать? О Бог мой, где его искать!?

– Что он написал?
– спросил его Жерар.

– Он стреляться ушел, понимаешь? Стреляться!
– Даниэль завертел головой по сторонам, бросился к бульвару на набережной, закричал на бегу:

– Вахта-а-анг! Вахта-а-анг!

Жерар наклонился к собаке, вертевшейся рядом, проговорил:

– Давай собака, ищи Вахтанга! Ищи! Вахтанга!

Овчарка прыжками помчалась следом за Даниэлем и последним тяжело побежал Жерар...

...Вахтанг действительно был на бульваре. Он сидел на лавочке в тени громадного дерева, и в темноте его почти не было видно. Он смотрел на ночной Дунай, на катера, освещенные гирляндами лампочек. Бульвар пустынен, с улицы доносился рокот автомобилей. Он смотрел на Дунай, и рука с пистолетом лежала на колене, и другой рукой поглаживал пистолет, и лицо его было спокойным...