Шрифт:
– Лара! Услышь же меня! Я ничего не планировала. Никого не нанимала. Я ничего не знала. Просто мне захотелось, чтобы мы на время поменялись местами!
– А я о чем говорю? Ты все испортила, все, – рыдала в голос Лара. – Ты же не была такой! Я знаю, ты была другой, это деньги тебя так испортили…
– Лара, успокойся, ты же завтра пожалеешь о том, что сейчас говоришь мне. Я ни в чем не виновата! Да, я взяла у них деньги, но ты же сама одобрила это. Мы вместе решили, что их надо наказать. Но это и все. Я не имею к этому убийству никакого отношения! И я удивляюсь, как ты, самый близкий мне человек, могла поверить в то, что я – убийца?!
– Ты изменилась, стала другой. Да я… да я бы все отдала, чтобы только вернуть тебя и ту жизнь, которой мы жили до того ужасного дня, когда ты оказалась на той проклятой даче!
– Лара, успокойся. Прошу тебя: поверь мне. Я ни разу не давала тебе повода думать обо мне плохо. Мы же с тобой все вместе решили…
И тут она поняла, что у нее кончились силы. И вместо того, чтобы Лара как-то успокоила ее, Тамаре пришлось самой успокаивать подругу и убеждать ее в том, что она не убийца. Это было невозможно слушать, и она отключила телефон. Прежде такого с ними никогда не случалось. Их отношения можно было назвать идеальными. Им всегда было так легко друг с другом. Откуда вдруг в Ларе такое недоверие, подозрительность? Неужели она не поняла, что произошло чудовищное совпадение?
Что теперь делать? Как жить дальше?
Она посмотрела на телефон – он показался ей мертвым. Это слишком много для нее значило: Лара молчит, значит, она твердо убеждена, что ее лучшая подруга – убийца. Что ж, теперь очередь Тамары обидеться и замкнуться в себе. Вместо того чтобы пожалеть ее, загнанную в угол, чтобы понять, что она просто чудом избежала смерти, Лара обвинила ее во всех смертных грехах.
Каким-то внутренним чутьем Тамара понимала, что если она и дальше будет раскисать, переживать и бесконечно плакать, то так можно уйти в душевную болезнь, потерять себя. Надо было жить. Пусть все против нее: и случайное, как она теперь понимала, предательство чужой для нее Марины Русалкиной, спасающей свою жизнь, и измена самой близкой подруги. Пусть, пусть!!! Когда-нибудь все равно все, кто знает ее, поймут, что она ни в чем не виновата, что она стала жертвой обстоятельств и просто решила поставить виновных в ее ситуации на место, заставив их расплатиться сполна. Но главное, конечно, это Лара. Когда она поймет, что сделала, какую боль ей причинила, вот тогда пусть ей будет стыдно. А пока что надо жить дальше.
Тамара вспомнила, что еще ничего не ела. Хотя… Как же это – не ела, если совсем еще недавно живая и здоровая Марина Русалкина подавала ей еду? Да только вкуса этой еды Тамара не восприняла. Зато почувствовала другой вкус – вкус мести. А что она чувствует сейчас, когда знает, что Марины нет в живых? Что? Она не могла найти ответ на этот вопрос. Разве что она еще не осознала смерть своей некогда любимой клиентки. Как же все изменилось, как исказилось, разрушилось…
Тамара высушила волосы феном, расчесала их, разделась, выключила свет и легла, укрывшись тонким одеялом. Все. Надо все забыть и даже отключить телефон. А утром она начнет поиски приличной фирмы, торгующей недвижимостью, вплотную займется жильем. Или наоборот – присмотрит себе какой-нибудь район, выберет улицу, на которой хотела бы жить, и сама даст объявление. Но и здесь подстерегала опасность – ее могли обмануть и лишить всех денег. Вот о чем надо думать в первую очередь, а не о том, что она оставила там, в пахнувшем пионами и пылью городе. При воспоминании об улицах Саратова, его фонтанах и зеленой набережной с ее любимой ротондой у нее сжалось сердце…
24
2007 г.
– Ваша фамилия Соляных? – спросила Рита, разглядывая молодого человека, открывшего им дверь. – Василий Николаевич?
– Я вас слушаю. – Доктор Соляных производил впечатление строгого, подтянутого и весьма серьезного человека. Домашние, вытертые добела джинсы, белый тонкий свитер, круглые золоченые очки на переносице. Глаза смотрят внимательно, оценивающе, и одновременно во взгляде сквозит упрек: мол, зачем пожаловали, помешали, нарушили его покой?
Рита в который уже раз ловила себя на том, что заявляется к свидетелю неподготовленной, что снова полагается на интуицию, надеется на везение, удачу. Вот что она сейчас ему скажет: зачем они пришли? За снотворным? Или за желудочными таблетками? И кто они такие вообще?
– Скажите, у вас есть сосед Вадим Шаталов?
– Есть, – неожиданно для Риты расслабился и даже как-то словно успокоился Соляных. – А что, у него снова проблемы?
– Почему вы так решили?
– Да очень просто. Вы, женщины, спрашиваете меня о Вадиме, молодом парне. Вот я и подумал, что вы к нему пришли, а он не открывает вам дверь. Так? Я угадал?
– Ну… Приблизительно, – поддержала эту версию молчавшая до этого Мира.
– Он, вероятно, назначил вам встречу, а сам не открывает дверь, вот вы и заволновались. Позвонили ко мне. И правильно сделали. Вы извините, что я не приглашаю вас к себе, у меня ремонт. Понимаете, у него проблема. Он нездоров. Быть может, я сейчас и допускаю бестактность, раскрывая вам его секрет, но что делать, такое может случиться с каждым.
Рита с Мирой переглянулись. Они ужасно удивились такому поведению доктора. Что он имеет в виду?
– Нет-нет, ничего страшного не произошло. Просто у него сильнейшее желудочное или, точнее, кишечное расстройство, и он никого не принимает. Я пару дней назад давал ему сильнодействующий препарат, но он подействовал всего лишь на несколько часов. Вадим снова позвонил мне и попросил еще об одной таблетке. Потом мне надо было уехать, и когда я вернулся, позвонил ему, и он мне не открыл. Я понял, что он либо в больнице, возможно, у него инфекция, либо просто спит. Я, конечно, могу позвонить еще раз, и он, быть может, откроет мне, но не вам. У него на самом деле проблема. А что его мобильный? Не отвечает?