– А что Минкин? Он узнал о связи Тимура с Валентиной? – спросила Мира.

– Он стал что-то подозревать, потом нанял детектива, Валеру Грибова, Марк его хорошо знает. И тот подготовил для него целую папку доказательств романа между Валентиной и Тимуром. Сергей так тяжело переживал это, что впал в депрессию, его часто можно было видеть в Пристанном, где он пил в одиночку в доме, который он, кстати говоря, купил для Валентины и оформил на ее имя. Так получилось, что он, только узнав о ее измене, понял, что любит ее. Понятное дело, Минкин решил заказать Тимура. Возможно, он готовил казнь и для Валентины, но сделать ничего не успел. Вот здесь мы многого так и не поняли. Может, Тимур перекупил нанятого убийцу, а может, нанял другого, но Минкина застрелили раньше. Может, ты читала в газетах – это было громкое убийство. Его убили прямо в аэропорту, в Лондоне. Хотя не исключен и тот факт, что его заказали люди, которые защищали интересы авиазавода. О таких фирмах, какая была у Минкина, тоже в свое время писали в газетах, такие фирмы называли еще «фирмами-прилипалами».

– А жена Тимура знала о его романе с Валентиной?

– Нет, она ничего не знала. И вот слушай теперь, что произошло! Значит, приходит Егор и рассказывает, что он в своем гараже обнаружил трупы двух людей – мужчины и женщины. Мы едем туда, в гараж, но в машине – никого. А трупы эти находят на автозаправочной станции за городом. И никто не видел, кто их привез и на чем. Там такое тихое место, за магазином под землей бензохранилища, а сверху – газон, поросший травой. Убийца на машине объехал автозаправку и выгрузил трупы, после чего благополучно скрылся. Потом экспертиза покажет, что машина, которая привезла трупы, принадлежала Егору Красину. Но у него-то алиби. Он же днем был сначала на работе, а потом мы были с ним. Получалось, что кто-то в его отсутствие воспользовался его машиной и вывез трупы.

– Как кто? Убийца! Тот самый убийца, который убил этих людей. Кажется, их отравили?

– Мира! Пока что мы с Марком не знали точно, от чего они погибли. Это потом экспертиза покажет, что их отравили обыкновенным бытовым ядом, которым травят крыс. Растворили в кофе.

– Я уже и так поняла, что это был Тимур и Валентина, да?

– Да.

Я рассказала Мире о том, как вывела меня из себя Альмира, вдова Тимура.

– Поплачь, поплачь, дорогая, мне в жилетку. Но это пройдет. Надеюсь, ты ее простила?

– Простила, но видеть не хочу.

– Зачем тебе с ней сейчас видеться, если дело закрыто, убийца найден. Так кто же их все-таки убил?

– А вот теперь послушай историю другой любви. Поскольку все это взаимосвязано.

И я рассказала ей о романе Вероники с Яковом.

– Вот сволочь. Сделал девчонке двоих детей, а сам бросил ее?

– Получается так. По ходу расследования выяснилось, что накануне убийства Тимура с Валентиной Валентина продала дом в Пристанном… Веронике Красиной! Той самой молодой мамаше, у которой двое детей от Якова Дворкина, так?

– Так. И что, неужели это она убила Тимура с любовницей?

– Но тут в игру вступает сосед по гаражу Егора, который вспоминает, что в день убийства Тимура он видел, как из гаража, вернее, со стороны гаража Егора шла мать Вероники, Елена Ивановна Ступникова!

– Значит, это она все подстроила? Постой… Получается, это она вместо дочери выкупила дом? Но в статье пишут, что дом стоил два миллиона долларов. И где же она их взяла?

– Вот и мы с Марком рассуждали точно так же. И получалось, что для того, чтобы купить дом, понадобились эти самые два миллиона и что эта Ступникова должна была где-то взять эти деньги.

Я рассказывала все это Мире и понимала, что мною была взята изначально неверная интонация и что дело, которым мы с Марком занимались, сейчас представляется Мире как какая-то тривиальная история с отравлением в духе Агаты Кристи. На самом же деле все было совсем не так просто.

Марк разыскал нотариуса, и мы выяснили, что дом в Пристанном был куплен Вероникой Красиной. Это был важный аргумент, чтобы арестовать Веронику, у которой, кстати, на время убийства не было никакого алиби.

Однако, что самое удивительное, при осмотре дома выяснилось, что внутри его не обнаружено ни единого отпечатка пальцев Вероники, а это было совершенно неестественным, если учесть, что она, по словам Ирены Васильевны, долгое время находилась там, убираясь, приводя дом в порядок. Ну не могла она настолько тщательно стереть все свои следы – это просто невозможно, поскольку дом огромный, а уборка была произведена во всех помещениях. Зато в доме нашлись отпечатки пальцев матери Вероники – Ступниковой, Тимура, Валентины, Минкина, а также – Якова Дворкина. И еще неизвестного нам человека. Были произведены сравнительные экспертизы отпечатков пальцев Альмиры, Рената и еще целой группы лиц, которые могли иметь отношение к этому делу, но выяснить, кому же принадлежали эти отпечатки пальцев, нам пока не удавалось.

Мы задержали Веронику, которая, как тигрица, отбивалась, кричала, что она ничего не знает и никого не убивала. И когда ее увезли в камеру предварительного заключения, в прокуратуру, к Марку, заявилась и сама Елена Ивановна Ступникова – с чистосердечным признанием. Она рассказала в деталях, как совершила убийство, как отвозила трупы – все-все. Веронику отпустили. Я понимала, что Егор теперь никогда не простит мне задержания жены.

Пока Марк допрашивал Елену Ивановну, я с его разрешения вместе с группой экспертов отправилась осматривать квартиру Ступниковой, чтобы лучше понять эту женщину: чем она жила, как она могла вот так, ради дочери, совершить страшное злодейство – отправить на тот свет ни в чем не повинных людей. И пока эксперты работали в квартире, снимая отпечатки пальцев, мне удалось проникнуть в спальню и обнаружить ноутбук, где в папке под названием «Письма в Израиль» я и нашла письма, адресованные Вероникой Якову Дворкину. Честно говоря, я зачиталась, я быстро поняла, что в этих письмах что-то не так. Во-первых, папка была открыта после убийства Тимура, что само по себе наводило на мысль, что если эти письма, в которых планировалась покупка дома, писались до убийства и после убийства, то где же остальные письма, которые Вероника писала Якову? То есть папка была словно нарочно создана для того, чтобы привлечь к себе внимание тех, кто будет расследовать убийства: вот вам, пожалуйста, все как было. Но, с другой стороны, от этих писем веяло любовью и болезнью, что наводило на мысль, что убийца не мог написать их специально для любопытных глаз. Кроме разве что последнего письма, в котором говорилось, причем с совершенно другой, отличной от прежней, интонацией: «Знаешь, мне кажется, мне никто не поверит, что это я убила этих двоих. Какие бы записки сумасшедшей я ни писала. И моя любовь к тебе и нашим детям – это ничто по сравнению с материнской любовью. Мама собирается решить нашу с тобой проблему по-своему. И ее теперь не остановить. Вернее, она ни перед чем не остановится. Ведь это она все устроила, Яша. Она, моя мать. Это она придумала, как заполучить этот проклятый дом! Это она попросила у Захара денег, потому что знала – она вернет. Любыми способами вернет».