Шрифт:
– Вы что, и об этом знаете?
– Я ничего не видела, но слышала… Слышала, как она разговаривала с какой-то своей приятельницей по вашему домашнему телефону. Она говорила о том, что у нее есть шанс изменить свою жизнь радикально, что теперь она – единственная наследница прекрасной квартиры сестры и наследница ее бывшего мужа. Да, Михаэль, она конкретно положила на вас глаз. А потом было то, что было… Вы популярно объяснили ей, что не желаете ее…
– Вы были в квартире в тот момент, когда Лена пыталась соблазнить меня?
– Я стояла за занавеской и все слышала… Я не могла допустить, что все то, что я сделала, пытаясь завладеть вами, пойдет насмарку из-за очередной шлюхи. Я уже знала, как отомщу ей. Мне надо было только придумать ход. И я придумала. Я позвонила вам и сказала, что видела Лену на следующий день после убийства Лоры, в подъезде. Что якобы они были вместе – Лена и Полина. Мне надо было, чтобы такой внимательный человек, как Вишняков, обратил внимание на эту хвалынскую шлюху. И у меня все сработало! Я сама представила себя на месте Вишнякова и поняла, что идея с наследством сестры непременно зацепит его…
– Его зацепила даже не сама идея наследства, а то, что убийца мог оказаться умнее нас и прежде убить Лору, а не Полину – для отвода глаз… Ведь все кинутся искать убийцу Лоры, а убийство Полины будет восприниматься уже как следствие…
– А он далеко не дурак, этот ваш частный детектив…
– Оля, расскажите, что было дальше. – Я слушал ее и думал: ну почему я дома один, где Вишняков и почему он не слышит всех этих, по сути, признательных показаний?!
– Я позвонила вам, рассказала про Лену и подумала, что теперь мне предстоит самое, пожалуй, главное – отвести всяческие подозрения от себя… Значит, мне надо предстать в роли жертвы. Нет ничего проще… Вроде бы я – главный свидетель, который может подтвердить, что у Лены нет алиби на момент всех убийств, что будто бы я видела ее в городе. Учитывая тот образ жизни, который вела Елена в Хвалынске, ее уединенность, продиктованную присутствием в ее жизни состоятельного любовника, я поняла, что сделать это будет нетрудно. Я дождалась, когда Лена вернется после похорон, пригласила ее к себе, подмешав себе предварительно в чай с молоком снотворное…
– А вам не было страшно?
– У меня выхода другого не было.
– И что?
– А дальше вам уже все известно. Я знала, что вы непременно зайдете ко мне, ведь я собиралась рассказать вам более подробно о Елене. Вы и зашли. И, получается, спасли меня… Меня пытались отравить, отпечатки пальцев Елены – повсюду. Я ей чего только не давала подержать в руках. Вот такая нелепая история. Но я не знала, что вы так быстро обнаружите дверь. Вернее, я всегда ждала, все эти годы, но надеялась, что…
– Оля, скажите, на что вы рассчитывали, когда убивали этих несчастных, влюбленных в меня женщин?
– Я же уже говорила вам! Что постепенно стану необходимой вам. Что у нас с вами постепенно появятся общие интересы… Вы – писатель, я – поэт…
Обручем тугим мой лоб сжимая,Страх потери мне шептал: «Уйди!»«Я другой любим», – сказал ты. УмираюВ этот час я на твоей груди…– Довольно! Ты – сумасшедшая, понимаешь? Ты убила столько жизней! Чуть не отравилась сама… И все это ради чего?
– Ради тебя… Любовь и ревность – это слишком тяжело для меня… – голос ее дрогнул.
– И ты думала, что я это оценю или скажу тебе спасибо? Да я больше всех на свете любил Лору, понимаешь?! Она была настоящим ангелом…
– Она была шлюхой… Это-то и привлекало тебя в ней… Вы все такие… летите на эту мерзость… Словно в жизни нет ничего лучше, чище, хрустальней….
– Скажите, Оля, тогда, когда я рано утром пришел к Глафире…
– Да, это я звонила в дверь и пряталась… Вы слишком долго оставались с ней вдвоем… А она та еще штучка… Ненавижу, ненавижу, все проститутки…
Она начала заговариваться.
Я осторожно взял телефон и просигналил Вишнякову.
– Звоните-звоните, теперь чего уж там… ты все знаешь. Но и я тоже знаю, что если бы у меня все сложилось, получилось, то ты бы когда-нибудь все равно полюбил меня, ведь полюбил бы? А я стала бы такой же, как Лора. Научилась бы спать со всеми подряд, мотаться по ночам в гостиницы и отдаваться всем без разбору. Я ненавижу ее, ненавижу! Даже после смерти! Мне хочется ее пристрелить даже в могиле, ты понимаешь или нет?!
Она устала, докурила очередную сигарету и уставилась в окно.
Вишняков приехал очень быстро. Не обнаружив меня дома, догадался войти, благо было не заперто, к Ольге.
– Ольга? Адлерберг? Здравствуйте, Оля. Очень приятно познакомиться. Вы знаете, я по дороге прочитал ваши стихи, – говорил он, словно на взводе.
– Ну, как они вам? – усмехнулась она, закуривая новую сигарету. В комнате было уже не продохнуть от табачного дыма.
– Она кричит… – доверительным шепотом сказал мне на ухо Вишняков. – Ваша Лена… Она сейчас начнет кусаться… Я оставил ее в машине… Запер. Вот вам ключи, идите, разбирайтесь с ней сами… как бывший родственник…