Месяц целый я мозги сушил, но ничего путного не придумал. Свозил за это время Алиску на Багамы, но больше недели там не выдержал. Алиска в диком восторге: «А вилла у нас какая! А сервис здесь, а обслуживание! А яхта, что ты мне купил, просто прелесть! А море, а небо, а солнце, а пальмы!» Но мне её восторги телячьи по фиг. Положим, море, небо и солнце я тебе и в России обеспечить могу, а если так уж приспичило пальмы иметь, так завтра вагон дров из них в момент напилю и в усадьбу доставлю, лишь бы ты в уши не жужжала, не отвлекала от мыслей великих плана вселенского, крупномасштабного. Что мне до развлечений козявочных: скутером там по волнам править либо планером над островами «штурвалить»? Вот кормило государства в руках ощутить, да против ветра политического твёрдым курсом идти, чтоб пассажирам тошно было — это да. Достойное развлечение. Дайте только порулить!

Короче, отдых такой, плебейско-плейбойский, на Багамах мне колымской каторгой показался. Тут, понимаешь, брожение в уме усиленное наблюдается, как имя своё возвеличить, а Алиска меня на твердь земную то и дело низводит: «Скушай, Боренька, кусочек осьминога. Пальчики оближешь, как приготовлено!» — и китайскими палочками мне кусок щупальца ко рту подносит.

В конце концов не выдержал я и брякнул в сердцах:

— Ты как хочешь, можешь здесь хоть до конца жизни моллюсками объедаться или наоборот, но я-то не кашалот! Меня дома дела державные ждут!

Надула она попервах губы, но тут же вещи свои укладывать в дорогу стала.

— Как скажешь, Боренька. Куда ты, туда и я.

В общем, нормальная первая леди государства из неё получится. Как стану президентом да будем с Блином семьями дружить, и ему предложу супругу «перевоспитать» по образу и подобию моей.

Вернулись мы домой, и я первым делом Сашка к себе вызываю, ибо такой зуд во мне стать президентом начался, что просто невтерпёж. Как у ребёнка малого в магазине игрушек: хочу вот эту цацку и, режь меня, с места не сойду — дай!

А Сашок в отпуске. В Сибири где-то там на «сафари» лосей промышляет. Мало он в джунглях городских «лосей» двуногих настрелял, так ему, вишь, на настоящую дичь в тайге девственной поохотиться захотелось! Связались с ним по спутниковой связи, определили местонахождение и вертолётом из дебрей в момент выдернули. Однако он в такую глушь залез, что всё равно двое суток я как на иголках сидел, пока он в Москву самолётами разными добирался.

Всё-таки должное ему отдать нужно: как на усадьбе нарисовался, никуда не пошёл, прямо так, небритый, в штормовке, сапогах грязных в кабинет ко мне завалил. Рюкзак и ружьё, правда, за дверью оставил.

Что гостя дорогого его встречаю, руку жму, радушно улыбаюсь, у столика журнального, специально для данного случая накрытого, усаживаю.

— Как здоровье, как охота? — интересуюсь.

— Без здоровья в тайге делать нечего, — отвечает. — А охота нормальная. Поинтереснее, чем здесь.

Уж и не знаю, насчёт какой «охоты» здесь он намекает, но смотрит на меня настороженно, чуть глазами не буравит — мол, зачем понадобился?

Но я себя сдерживаю, хотя так и свербит разговор деловой с места в карьер начать.

— Как насчёт перекусить с дороги? — предлагаю.

— Можно, — соглашается Сашок.

Разливаю я коньячок по рюмкам, тост дежурный к случаю говорю:

— За охоту.

Выпивает молча Сашок, закусывать начинает. А мне ни коньяк в организм не идёт, ни кусок в горло не лезет. Пригубливаю чуть-чуть, рюмку на стол ставлю, на Сашка смотрю, как он насыщается. Видать, нигде в пути не ел, так как молотит закуски за милую душу.

Наконец первый голод утоляет, на меня глаза поднимает.

— Ладно, не тяни, Борис, резину, — говорит. — Вижу, серьёзное дело наметил, если Валентину поручить не смог и меня из отпуска отозвал.

Опешиваю я на мгновение, а затем смеюсь откровенно. Вот уж точно мозги у Сашка набекрень дипломатический поставлены — в каждом слове чужом двойной смысл видит! Небось, вообразил, что мой тост «за охоту» — грохнуть кого означает. Ну а если никакой подоплёки нет, как он себя чувствует, когда впросак попадает?

— Помнишь, — спрашиваю, — какие я в Америке обещания раздавал?

— Помню.

— Так вот, охота мне побыстрее президентом стать, — играю словами.

Выпрямляется резко Сашок, будто кусок у него в горле застрял, взглядом немигающим в меня вперяется.

— Значит, президентом… — выдыхает отморожено. — Значит, вон на кого охоту открываешь…

А меня от его «отмороженности» злость неожиданная охватывает.

— Что это с тобой — никак поджилки затряслись? — сквозь зубы цежу, хотя мгновение назад совсем в другом русле разговор вести был намерен. — Когда экс-премьера вместе «мочили», так всё нормально было. А президент, он что — из другого теста?