... Ехали уже довольно долго, а никакого, даже самого маленького жилья не было и в помине. Вечерело. Мы спешились и устроились на ночлег. Сестра поймала одного кролика на всех - долго гонялась за ним по поляне, затем, отчаявшись догнать, прыгнула, упала на затравленного зверя и задавила насмерть. Хоть и спасибо, конечно, но один кролик на пятерых (Штуша благородно отказался)...

Больше всех переживал оруженосец. Но после его очередного и унылого: "Э-э-эх!" кто бы, вы думали, возник прямо посреди костра и с воем помчался по поляне, оставляя за собой снопы искр, пока не рухнул в лужу и не застыл блаженно в клубах пара? Ну конечно! Некто косматый и копытный, но очень знакомый. Увидев, к кому он явился, черт принялся сыпать ужасными ругательствами.

– Заткни уши, - посоветовал я сестре.

– И не подумаю, - фыркнула она в ответ, тщательно записывая чертову брань на одном из моих листочков.

– И здесь от вас покоя нету, мать вашу так и растак, - угрюмо завершил черт, вставая из лужи и отряхиваясь. Нас обдало брызгами: от косматого несло мокрой псиной, козлом Шуб-Ниггуратом и еще чем-то ужасным, а маленькие злобные глазки в его шевелюре стали еще меньше и злобнее.

– Гадайте быстрее, да я пойду, - сердито сказал черт, выжимая кисточку на хвосте.
– И, может, хоть в этот раз кого-нибудь с собой прихвачу. Шпинат - та-акая гадость!

– А если мы? Помнишь уговор?

– Яйца не разбивать?
– захихикал косматый, но сдержался и посуровел. Помню, помню, как не помнить-то...

– А ты не знаешь, куда нам надо попасть!
– подняла палец сестра.

– Кто ж не знает? В Камелот вам надо, куда же еще, - сплюнул черт.

– Хорошо, - кивнул оруженосец и схитрил.
– Тебя зовут Павсикакий или Фемистоклюс!

– А-а-а!
– погрозил пальцем черт.
– Жулить? Жульте. Все равно ничего не выйдет.

– Так, значит, неправильно?
– огорчился лопоухий.
– Не Павсикакий?

– Сам ты такой, понял?
– огрызнулся черт.
– И уж совсем неправильный этот ваш Фемистоклюс.

– Жаль, - убито сказал оруженосец.

– Следующий!
– и черт изобразил на губах барабанную дробь.

– Михаил Евграфович, - сказал я.

– Это почему же?
– опешил рогастый.

– Имя красивое. А фамилия-то еще почище, вот послушай...

– Не желаю, - завернул уши черт.
– У нас не бывает фамилиев.

Мы задумались. Черт вдруг мрачно запел, подозрительно глядя на мою сестру (наверно, потому что у нее был слишком безразличный вид):

Как мое имя, как мое имя

Не знает никто в окру-уге!

Никто не узнает, никто не узнает,

Что имя мое...

– Нильфбру-у-угге!
– с надрывом подпела сестра.

Черт заорал, затопал копытами, но, как мне показалось, не с таким уж отчаянием, как в те два раза - то ли к шпинату пристрастился, то ли просто к нам привык. И вот уже в третий раз нас приподняло, шлепнуло, закружило, осыпало звездами и повлекло в неизвестность.

ГЛАВА 2

Ходите, вы всюду бродите, та-ра-ра...

Из репертуара германских музыкантов

Хвостатый поганец не донес нас до самого Камелота, а свалил где-то милях в пяти от него, аккурат возле какого-то замка, после чего, жалуясь на какие-то перебои в моторе после шпината и потирая живот, унесся ввысь.

Мы же подступили вплотную к замку и стали всячески привлекать к себе внимание, дабы нас заметили и впустили. Оруженосец с Озерным орали на два голоса, сестрица лупила рогатым шлемом о щит, Кутя ревел, размахивая в воздухе сразу несколькими лапами, и даже волшебник, забыв о возрасте и солидности, свистел, сунув два пальца в рот. Замок стоял темный и безлюдный. Стало неуютно. Мерлин предложил тянуть жребий, кому лезть в ров, дабы после попасть в замок и впустить остальных.

– Короткая, короткая, короткая, длинная, - высунув от усердия язык, считал соломинки оруженосец (Мерлин тянуть отказался из принципа, мол, ему по выслуге лет не положено, и вообще нам волшебный конфликт не нужен, сестре же я сам запретил).

– Вам плыть, сэр, - учтиво сказал он Штуше. Тот и не отказывался. Окатив нас грязной и холодной водой, он с шумом обрушился в ров, переплыл его и с ловкостью толстой ящерицы перелез через крепостную стену - мы только рты разинули. Вслед за этим с лязгом и грохотом опустился подъемный мост, и мы с триумфом въехали во взятую цитадель.

– Раз нет никого - значитца, ничей, - потер руки мой замколюбивый оруженосец.
– Пускай мой будет - у короля попрошу.

– Это за какие такие заслуги?

– А так, чтобы было.

– А если здесь есть кто-то, просто затаился?
– предположила сестра.

Мерлин махнул бровями:

– Нету никого. Мои сверхмагические особенности подсказывают мне, что все чисто.

– А как же выпученный глаз?

– Я вам не Мерин сивый!
– фыркнул старец.
– Нечего равнять хрен с редькой!