– А что, потеряли Надежду?
– хихикнул Башкин и сейчас же сделал услужливую обеспокоенную физиономию.
– А что, она сейчас вышла? Вы ищете? Нет. Во всяком случае она могла только туда, - Башкин мазанул рукой вперед, - только туда пройти, а то я ее встретил бы. А что, ее вернуть?

– Да, да!
– Андрей Степанович шел вперед, не глядя на Башкина. Встретите, скажите, чтоб сейчас же вернулась, с матерью...

– А, нехорошо? Понимаю, понимаю, догоню. Найду, - говорил уж Башкин на ходу. Он зашагал вперед, болтаясь на ходу.

Андрей Степанович видел с минуту еще его голову над толпой. На втором перекрестке Тиктин остановился, одышка забивала дыхание.

"Ну куда?
– озирался Тиктин.
– Бессмыслица. Почти никакого вероятия!" - Тиктин топнул палкой.

– Э, черт!
– сказал Андрей Степанович и зашагал тише. "Извозчика, что ли, взять? Болвана этого для чего-то остановил", - злился Андрей Степанович на Башкина.

Андрей Степанович сел на первого извозчика, не рядясь.

– Прямо поезжай!
– Андрей Степанович перевел дух. Заметил, что пальто горбом. Перестегнул. Поставил палку между ног, положил обе руки.

Глядел на тротуары, далеко вперед. Моросило. Андрей Степанович насупил поля шляпы.

– А этот идиот, - шептал Андрей Степанович про сына, - как жилец, квартирант какой-то, - и до слез обидно было, чего сын не выскочил и не побежал - "я в одну, он в другую сторону". А эта с ума сходит.

– Направо!
– зло заорал Андрей Степанович на извозчика. Кое-кто с тротуара оглянулся. Тиктин насупил брови. Глянул на часы. Половина пятого. В шесть у генерала Миллера, у генерал-губернатора и командующего войсками округа.

"Значит, в половине шестого надо быть в Думе. Даже раньше. Я этот вопрос поставил, - крепко выговаривал в уме Тиктин и в такт словам поматывал головой, - и пускай ерунда, но мы обязаны исчерпать все законные возможности. И тогда - руки развязаны".

Андрей Степанович тряхнул головой и смело глянул в верха домов.

– Стой! Куда! Объезжай!

Извозчик осадил. Смолкла трескотня колес, стал слышен мутный гомон. Не пропускали мимо Соборной площади. Андрей Степанович приподнялся. В сером свете, через туман, он видел - в сером вся площадь.

– Куда прикажете?
– обернулся извозчик и тихим голосом добавил: Кавалерия стоит на площади.

– Объезжай по Садовой.

"Куда я еду?" - Андрей Степанович отдернулся назад и сдвинул брови и вдруг крикнул извозчику:

– На Дворянскую!

"У ней только, у Танечки этой, спросить. А то ведь бессмыслица..." - и Андрей Степанович поднял плечи. С поднятыми плечами он вошел в парадную. "Только разве здесь, если вообще есть смысл".

"Даже комично" - он почти улыбался, когда звонил к Танечке в дверь.

– Простите, Бога ради! Здравствуйте, - Андрей Степанович улыбался в передней.
– Я, понимаете...

Танечка не пускала руки Андрея Степановича, отстранилась назад и пристальным взглядом секунду рассматривала лицо Тиктина. Андрей Степанович осекся и растерянно глядел, что это она? И вдруг сильно потянула его к себе, обхватила свободной рукой за шею и крепко поцеловала в щеку над ухом. Пустила руку. Андрей Степанович подымал и опускал брови.

– Ну, раздевайтесь!
– сердито сказала Таня. Потом улыбнулась вниз и ушла в двери.

Андрей Степанович остался один. Он секунду стоял с палкой на отлете.

– Сюда идите, сюда!
– звала Таня из гостиной. Андрей Степанович встрепенулся, заторопился. Таня сидела в углу дивана, поджав ноги.

– Сюда!
– она похлопала по сиденью рядом, как звала собачку.
– Сюда!

А глаза были серьезные, строгие. Таня поежилась плечами. Тиктин сел.

– Вы простите, - Тиктин полез в карман. Таня следила строгими глазами за рукой.
– Вот какой случай, - Тиктин достал свежий платок.
– Надя приходила...

– Ну? Успокоилась старуха? То есть Анна Григорьевна, я говорю, - и Таня уставилась на Тиктина.

– Да дело в том, - Тиктин обтер бороду, пожал плечами, - через полчаса удрала. Таня кивнула головой.

– И Анна Григорьевна там с ума сходит - ведь не ночевала она. Таня опять серьезно кивнула головой.

– Ну... и вообще...
– Тиктин посмотрел в колени.
– Да хоть наврала бы чего-нибудь, нельзя же так! Анне Григорьевне не пятнадцать лет...
– Тиктин попробовал нахмуриться и с напором глянуть на Таню. Но Таня все так же пристально глядела в зрачки Тиктину, чуть сдвинув брови.