– Можете смотреть, можете пройти на кухню посмотреть. Почему нет? Пройдите. У нас одной бутылки нет. Муж это даже совсем не знает. Я не помню, или он пил на свадьбе, - заговорила, заходила Цигель, она трясла ребенка, и он икал тонко и больно.

Виктор прошел в коридор, из дверей посмотрел в полутемную кухню, холодную, с черными полками.

– И нечего пугаться, раз все в порядке, - говорил Виктор в дверях.

Тощими мертвыми руками водила старуха тряпкой в мыльной луже, возила седыми трепаными волосами по грязному полу.

С парадной

– ВЕДИ к генералу Федорову, - приказал дворнику Вавич.

– С парадной прикажете?
– вполголоса сказал дворник.
– Или, может быть, с черного проводить?

– С парадного, с парадного, голубчик, - Виктор улыбался.
– С самого парадного. Ага! Превосходно! Я сам позвоню.

Виктор взял портфель форменно: в левую руку под бок, одернул портупею, коротко ткнул кнопку и перевел дух.

Высокая горничная в черном платье, с белой наколкой, отворила дверь и спросила строго:

– К кому это?

В прихожей ярким пламенем светила с вешалки красная подкладка генеральской шинели, и от паркета пахло мастикой.

– К его превосходительству... с докладом. Горничная все держалась за двери, наклонила голову набок и зло жевала губы. Потом вдруг захлопнула дверь.

– Так и доложу - квартальный, - и застукала острыми каблучками по коридору. И Вавич слышал, как сказала она в двери: - Квартальный какой-то... Не знаю, стоит в прихожей.

– Проводи, пусть обождет, - деревянный голос и слова, как обкусывает.

– Пройдите, - сказала горничная, глядя в пол. Виктор шагнул неслышным шагом.

– Ноги оботрите, как же так и идете.

Виктор вернулся, и горничная глядела, как он тер ноги. Стыдно уж больше тереть. А горничная не подымала глаз.

Виктор сильно мазнул еще по разу подошвой и чувствовал, что краснеет.

Виктор шагнул с половика и, не глядя на горничную, пошел, оглядывая стены коридора; горничная затопала впереди. По коридору, дальше, дальше. Вот дверь налево. И боком глаза Виктор успел увидать генерала: он, с салфеткой у горла, сидел перед тарелкой. Блеснул никелированный кофейник с важным носом. Горничная толкнула дверь. В просторной кухне за самоваром толстая кухарка дула в блюдечко.

– Обождите, позовут.

Горничная вскинула головой и хлопнула глазами. Виктор топнул два шага по кухне. Глянул на расписные часы с гирями. Нахмурился. И снова потоптался.

– Садитесь, настоитесь.

Кухарка обтерла передником табурет и поставила среди кухни. Виктор кивнул головой и деловитой рукой открыл портфель.

– Гордиться нечего, - сказала кухарка. Отхлебнула чаю.
– У генерала...
– и поставила звонко блюдце. Через минуту услыхал Виктор сухие каблуки с тупым звоном. Дверь распахнулась. С салфеткой в руке стоял на пороге старичок с квадратной седой бородкой.

– Это чего пожаловал?
– крикнул генерал, маленькими глазками замахнулся на Виктора. Виктор взял под козырек.

– Пристав прислал доложить вашему превосходительству насчет дознания, насчет водки... продажи напитков, согласно заявления вашего превосходительства.

– Ну!
– крикнул генерал и посторонился: горничная, глядя в пол, важно внесла посуду.

– Произвел дознание, ваше превосходительство.
– И Виктор полез в портфель.

– Меры!
– откусил слово генерал.
– Меры взяты?

– Не обнаружено!
– встрепенулся Виктор, еще тверже повторил: - Не обнаружено! Дознанием!

– Меры? Ме-ры, я спрашиваю, - генерал ступил вперед и тряс салфеткой перед носом Виктора.
– Меры? Русским языком спрашиваю. Оглох? Или ушиблен? Ме-ры-ы?

Виктор затряс головой.

– Так, значит, пусть у меня под носом кабак разводят? Да? Я спрашиваю, - генерал рванул салфетку вниз.

Горничная осторожно перебирала пальчиками ложечки и косилась полуопущенными глазами на Виктора, вся в строгой мине.

– Дознанием...
– твердо начал Виктор.

– А вот! А вот!
– вдруг покраснел генерал.
– А вот, дознаться! Дознаться мне! Сейчас!
– он топнул в пол.
– Того! Дознаться - кто дураков ко мне присылает? Дураков! Выведи!
– он топнул на горничную.

Горничная, чинно шурша платьем, прошла через кухню и отворила клеенчатую дверь. Виктор стоял и глядел в генеральские глаза и ждал удара недвижно.

– Вон!
– заорал генерал, как выстрелил.

Виктор не чувствовал пола и как по воздуху прошел в дверь, не своими ногами перебирал ступеньки черной лестницы. Не переводя духу, перешел двор.