В это время через два дома от вышеупомянутой дачи, на втором этаже почти однотипного особняка, от окна отошел человек в черном свитере, черных брюках, заправленных в высокие десантные ботинки. Он поднял трубку телефона, уверенно набрал номер и когда на другом конце провода ответили, сказал всего одну фразу. Затем положил трубку и коротко рассмеялся, не преминув с наслаждением громко и грязно выругаться.

Темно-синяя "тойота", в сопровождении новенькой "девятки", цвета "мокрый асфальт", со скоростью сто сорок километров в час неслась по шоссе в направлении Белоярска. На лобовых стеклах обоих машин, скользя по ним гладкой, упругой резиной, мелькали дворники, разбрасывая в стороны мелкий, мокрый снег.

– Совсем очумел, - недовольно, сквозь стиснутые зубы, проворчал водитель "девятки".
– Дорога, как мыло. Навернемся - совками нечего собирать будет.

Трое пасажиров вслух никак не отреагировали на его реплику, но по их лицам можно было без труда догадаться: что ночная гонка по мокрому, темному шоссе оптимизма им тоже не добавляет.

В дальнем свете фар идущей впереди машины показался пост ГАИ.

Сидевший рядом с водителем "тойоты" пассажир криво ухмыльнулся:

– Стоят "доярки", - сказал с презрением.
– Тормози, нам сейчас с ними не резон цапаться.

Водитель кивнул и нажал на тормоза, к тому же увидев выходящего к дороге и медленно, лениво поднимающего светящийся жезл, гаишника. Нога привычно скользнула на педаль тормоза...

Артемьев вскипятил воду и уже взялся за чайник, когда до его слуха донеслись крики и ругань. Спустя мгновение, дверь резко распахнулась и на пороге кабинета возник огромный бугай, в растегнутой кожаной куртке, с ног до головы заляпанный грязью и перемазанный кровью. Глаза его бешенно сверкали, губы тряслись. За мощной спиной теснились похожие на него обличьем, как близнецы-братья, такие же молодые люди. С минуту Георгий Степанович изумленно таращился на представшую пред ним делегацию. Вперед протолкалась молоденькая, хрупкая дежурная медсестра и дрогнувшим голосом, на грани истерики, закричала:

– Георгий Степанович, у них оружие!

Бугай, как пушинку отшвырнул ее с дороги и шагнул к Артемьеву. Глаза нейрохирурга потемнели.

– Сударь, потрудитесь извиниться перед дамой и выйти вон отсюда! произнес он тихо, но с такой непередаваемой интонацией, что парень оторопел и попятился. Однако, его замешательство длилось несколько секунд. Он приподнял брови, оттопырил губы и с угрозой захрипел:

– Ты перед кем возникаешь, коз-з-зява?!! Да я тебя щас...

Артемьев с яростью грохнул перед собой на стол чайник. Крышка отлетела и из отверстия повалил густой пар. Это произвело должное впечатление.

– Еще один шаг и вы надолго станете пациентом моего коллеги с нижнего этажа, - хлоднокровно проговорил он.
– Хотя... я - не сторонник подобных методов, но, видите ли, сударь, бывают иногда ситуации...

– А... что на нижнем... этаже?
– тупо спросил парень.

– Ожоговое отделение, - четко ответил Артемьев и, не давая ему опомниться, быстро спросил: - Кто пострадавший?

– Там... в коридоре...
– выдавил качок.

– Так какого, простите, рожна вы мне здесь гнилой базар устроили?!! рявкнул Артемьев, стремительно выходя из-за стола.

Парень при этих словах впал в состояние прострации. Открыв рот, выпучив глаза, он молча смотрел на доктора. Тот, проходя, не отказал себе в удовольствии резко его толкнуть.

– Посторонитесь! И вообще, не мешайте работать!
– И кивком пригласил следовать за собой вздрагивающую от страха медсестру.

В коридоре на каталке лежал немолодой уже человек, все лицо которого представляло собой одну сплошную рану. Артемьев привычно нащупал пульс, приоткрыл дряблые веки, мельком пролистал лежавшую сверху историю болезни.

– Какого черта его привезли в отделение?!
– Он повернулся к медсестре: - Лариса, зови санитаров, быстро поднимайте его в операционную!
– И, наклонившись к ней, шепотом добавил: - Запомни раз и навсегда: никогда не выказывай слабость перед сильным. Тем более, если сильный, к тому же, еще и взрослый, сформировавшийся дебил.

Медсестра кивнула и оглянулась на дверь кабинета, из которой гурьбой вывалились возбужденные братки.

– Кто позволил входить в хирургическое отделение без халата?! сатанея от собственной храбрости, не своим голосом закричала она. Да так, что братки невольно втянули голову в плечи, а Артемьев испуганно вздрогнул.

– Доктор, - выступил вперед один из них, - вы нас извините.
– Он повернулся к Ларисе: - Мы это... уйдем, извините. Только, доктор, вы уж, пожалуйста, постарайтесь... Если что надо, только скажите... лекарства там, еще чего. В долгу, ей-Богу, не останемся. Но его вытащите.
– Он бросил испуганный и почтительный взгляд на лежащего на каталке: - это же сам... Рысь!

– Вы, часом, сударь, не с ветлечебницей нас перепутали?
– ехидно осведомился Артемьев, но тут же грозно глянул из-под нахмуренных бровей: