– Я же ясно выразился: вы мешаете работать!

– Все, все, доктор, - парень примирительно поднял обе руки.
– Где нам подождать?

– Лучше на первом этаже, в вестибюле.

– А долго его будут оперировать?
– подал голос еще один, но, увидев потемневшие от гнева глаза Артемьева, счел за лучшее тут же замолчать и спрятаться за спины товарищей.

Уже под утро, когда серый рассвет занавесил окна, Георгий Степанович, размывшись и едва держась на ногах от усталости, спустился в свое отделение. Он прошел в палату интенсивной терапии, куда из операционной поместили новичка. Некоторое время молча рассматривал еще не пришедшего в себя после наркоза пациента. Потом присел к столу, заполнил лист индивидуальных назначений и, подперев голову рукой, с улыбкой взглянул на медсестру:

– Лариса, Анна Федоровна на днях в декретный отпуск уходит. Ты не хочешь старшей сестрой поработать?

– Да я же всего восемь лет у вас, Георгий Степанович!
– отчего-то покраснев, удивленно воскликнула она.

– Лариса, старшая медсестра - это не Генеральный секретарь ЦК КПСС. Здесь, как раз молодые, расторопные и грамотные нужны. В коллективе, насколько я знаю, тебя любят...

– Георгий Степанович, не смогу я, честное слово, - умоляюще протянула она.
– И потом, мне здесь нравится, в интенсивке. Живые люди, движение какое-то, а там - одни бумажки и отчеты.

– Насчет движения, ты верно подметила, - его глаза озорно сверкнули. Мы с тобой сегодня чуть под паровоз не попали. Да и вся смена дежурная.

Лариса, зажав рот, прыснула в кулачок.

– И не говорите! Я даже после фталазол выпила, - доверительно сообщила она.
– А девчонки до сих пор валерианкой отпаиваются. Эти бугаи как ввалились всей гоп-компанией: пистолетами размахивают, орут, кричат, глаза бешенные. Мы с Василием Семеновичем сначала подумали - наркоманы.

– Кстати, где они?
– оживился Артемьев.

– Сидят, как мышки, в холле на первом этаже. Милиция и гаишники - там же.
– Лариса понизила голос почти до шепота: - Все, вроде, спокойные, но, кажется, спичку вытяни - полыхнет так, мало никому не будет.
– Она помолчала и решилась: - Георгий Степанович, а про того парня ничего не слышно?

– А что?
– моментально вскинулся нейрохирург, но, внимательно взглянув на Ларису, покачал головой: - Так-так, понятно... Понравился?

Она низко опустила голову и Артемьев увидел, как на журнал "Передача смен" упали две крупные капли.

– Вот тебе раз, - пробормотал сконфуженно. Бережно взял ее за руку: Ну, перестань... Ты - молодая, красивая. Вон сколько молодых ребят из мединститута тебе прохода не дают.
– Его голос наполнился горечью и болью: - Ларочка, он ведь никогда не будет... полностью здоров, у него -страшное будущее.

Она подняла заплаканное лицо и он невольно отпрянул: столько в нем было решимости и какой-то фанатичной веры. Сглатывая ком в горле, Лариса уверенно проговорила:

– Он будет здоров, Георгий Степанович! Обязательно будет!
– но тут же сникла: - Только где его искать теперь?

Артемьев сжался, вдруг именно в эту минуту осознав, какую непростительную, недопустимую и, возможно, роковую ошибку совершил.

"А если, не дай Бог, он умрет?!
– подумал, чувствуя, как его накрывает волна холодного, парализующего ужаса.
– Как мне вообще пришла в голову эта авантюра?! И... как она, в конечном итоге, могла состояться?!"

– Лариса, - презирая и ненавидя себя за ложь и безрассудство, через силу выдавил Артемьев, - если ты будешь думать о нем хорошее, ему непременно повезет.

Он постарался, чтобы голос прозвучал убедительно и твердо. Но про себя подумал: "Надо, не откладывая, срочно ехать к Ерофею. И как-то из этой ситуации выбираться. Обратного пути, естественно, быть не может. Но какой-то выход должен же?!! Выход... Господи! Я совсем забыл о Наташе!.."

Георгий Степанович поднялся. Ласково, но неловко, погладил Ларису по плечу и, растерянно попрощавшись, медленно, сомнамбулой побрел по коридору.

В кабинете на столе разрывался телефон. Он нехотя поднял трубку, ощутив непреодолимое желание послать всех к черту.

– Георгий Степанович, - послышался в трубке осторожный голос Валуева, дежурного врача из приемного покоя, - с вами хотят побеседовать друзья прооперированного и...
– он замялся; послышались неразборчивый шепот и возня...

Вдруг из трубки пророкотал незнакомый голос, с властными нотками:

– Вы - доктор Артемьев?

– Да, - кратко ответил он.

– Когда можно побеседовать с Мухиным?

– С кем имею честь говорить?

– Давно закончилась операция?
– не ответив, нетерпеливо и требовательно провещал голос.
– Здесь который час вас дожидаются сотрудники милиции...