– О прыщах ни слова. Это, собственно, не его область. Хочешь почитать, что он пишет в восьмом томе?

– Хо-хо-хочу, - с жаром согласился Дэнис.

И удалился, схватив восьмой том. Это собеседование совершенно измотало меня, я чувствовал себя примерно так, как себя чувствует какой-нибудь психиатр в конце тяжелого трудового дня. Я от души надеялся, что Хэвлок как-то поможет серьезному, славному парню, хотя шансы его явно были близки к нулю.

Следующим за советом к Хэвлоку обратился Джованни, один из официантов, высокий, стройный, красивый брюнет, напоминающий ухоженную антилопу с лучистыми глазами. Глядя на этого самоуверенного малого, трудно было представить себе, что у него вообще могут быть какие-либо проблемы, не говоря уже о сексуальных. Тем не менее однажды, когда я засиделся за ланчем в ресторане и остальные посетители уже ушли, он занял позицию метрах в двух от моего столика и уставился на меня.

– Да?
– вздохнул я, отложив карандаш, которым делал пометки.
– Какие у тебя проблемы, Джованни?

– Понимаете, - он нетерпеливо подошел вплотную к столику.
– Я вот о чем хотел спросить… в этой вашей книге, э… говорится что-нибудь о садизме?

– Говорится, - ответил я.
– А что? Тебя одолевает желание поколотить Инноченцо?

– Нет-нет. Речь не обо мне, а о моей подружке.

– Вот как, - осторожно молвил я.
– И в чем же дело?

Он осмотрелся украдкой, убеждаясь, что мы одни.

– Она кусается, - прошептал он.

– Кусается?

– Ну да.

– Кого же она кусает?
– спросил я в замешательстве, настолько его слова поразили меня.

– Она кусает меня, - объяснил Джованни.

– О!
– Я малость опешил, ибо даже Хэвлок не подготовил меня к случаю с девушками, кусающими плечистых итальянских официантов.

– И почему же она кусает тебя?

– Она говорит - ей нравится мой вкус, - важно сообщил он.

– Так это только хорошо, разве нет?

– Нет. Она кусается больно, - возразил Джованни.
– Иногда я боюсь, что она перекусит какой-нибудь сосуд и я истеку кровью.

– Не истечешь. Никто еще не умирал от ласковых укусов.

– И вовсе это не ласковые укусы, - возмущенно ответил он.
– Она садизм.

– Садистка, - поправил я его.

– И это тоже.

– Но ласковые укусы - обычное дело, - заверил я.
– Это признак обожания, любви.

Джованни еще раз оглянулся - никто не видит?
– затем расстегнул рубашку.

– Вот это что - любовь или садизм?
– спросил он, обнажая грудь, словно покрытую каракулем, сквозь который можно было рассмотреть аккуратные красные метки от укусов.

Кое-где зубы возлюбленной прокусили кожу, а один укус был даже залеплен пластырем.

– Что ж, - заметил я, - должно быть, это больно. Но я не стал бы называть это садизмом.

– Нет?
– гневно осведомился Джованни.
– Вы что же хотите - чтобы она сожрала меня?

– А почему тебе в ответ не укусить ее?
– предложил я.

– Не могу. Ей это не понравится.

Я убедился, что у Джованни в самом деле есть проблемы и главная проблема заключалась в том, что ему неведомо, что такое настоящий садист или садистка.

– Хочешь одолжить у меня книгу, где говорится о садизме?
– спросил я.
– Может, поможет?

– Хочу, сэр.
– Он просиял.
– Я прочту ей, и она увидит, что она садизм.

– На твоем месте я не стал бы читать ей всю книгу, - предостерег я Джованни.
– Ты ведь не хочешь, чтобы она взялась за плетки и прочие предметы.

– Я сперва прочту сам, - ответил он, поразмыслив.

– Правильно, на твоем месте я взял бы на себя роль цензора. Я принесу эту книгу вечером, Джованни.

– Спасибо, мистер Даррелл, - сказал он и проводил меня до двери, кланяясь и застегивая рубашку.

Два дня спустя Джованни вернул мне книгу, но вид у него был слегка озабоченный.

– Все в порядке, - прошептал он.

– Отлично, - отозвался я.
– И что же у вас произошло?

– Когда я прочел ей то, о чем он пишет, она подумала, что я задумал проделать с ней это. И сразу стала возражать: “Нет-нет, ни за что”. А я ей в ответ: “Откажись от садизма, тогда и я не буду”.

– Она согласилась?

– Ага, согласилась.

– Стало быть, подействовало?

– Сегодня ночью, - он прищурил один глаз, - она была нежная, словно птичка, красивая птичка… совсем ласковая.

– Прекрасно, - сказал я.

– Нет. Теперь она сердится на меня.

– Почему?
– удивился я.

– Она была такая красивая, такая нежная, такая ласковая, что я укусил ее, - признался Джованни.
– И она говорит, что больше не будет спать со мной.