— Поняла, — откликнулась она.

Ожидая, когда придут остальные, мы задумчиво потягивали пиво и слушали, как в реке в ста метрах внизу кряхтят, ревут и фыркают бегемоты.

Наконец явился Макгрэйд, ирландец могучего телосложения, с пламенной шевелюрой и ярко-голубыми глазами, обладатель прелестного ирландского акцента, мягкого как бархат. Водрузив свою тушу на стул, он схватил стакан Мартина, сделал добрый глоток и сказал: — Значит, ожидаешь королевского визита?

— Что-то вроде того, — ответил Мартин. — И верни мне, пожалуйста, мое пиво, я в нем остро нуждаюсь.

— Он прибудет по суше? — тревожно осведомился Макгрэйд.

— Наверно. А что?

— А то, что наш старый мост долго не протянет. Боюсь, если он пойдет через мост, придется нам хоронить его здесь.

Речь шла о переброшенном в начале века через реку железном висячем мосте. Я сам не раз ходил по нему и знал, что он весьма ненадежен, но только этим путем мог я попасть в лес, а потому всегда следил за тем, чтобы носильщики шли по одному. Кстати, пророчество Макгрэйда оправдалось: через несколько месяцев спустилась с гор, неся на голове мешки с рисом, группа африканцев, которые двинулись через мост все разом, и он не выдержал такой нагрузки, так что люди полетели вниз в ущелье глубиной около трех десятков метров. Но африканцы чем-то похожи на греков, они спокойно относятся к неожиданным инцидентам такого рода. Ни один носильщик не пострадал, и только потеря риса вызвала у них досаду.

— Но как же он попадет к нам с той стороны? — Мартин беспокойно посмотрел на нас. — Его ведь сопровождают носильщики.

Макгрэйд наклонился и погладил его по голове: — Я пошутил. Все дороги и все мосты, по которым он должен пройти, чтобы попасть сюда, в полном порядке. Хочешь, чтобы работа была выполнена качественно, поручи ее ирландцу.

— Ну вот, —заметил я, — теперь среди нас есть еще и католик, в дополнение к Пайесу и Иисусу.

— А ты, — сказал Макгрэйд, нежно улыбаясь мне и ероша свою рыжую шевелюру, — чертов языческий зверолов, вот ты кто.

— А ты, — парировал я, — проводишь больше времени в твоей чертовой исповедальне, чем за ремонтом здешних отвратительных дорог и мостов.

В эту минуту появился Робин Гэртон — смуглый коротыш с орлиным носом и большими карими глазами, от мечтательного выражения которых вам казалось, что его мысли витают где-то очень далеко. На самом деле это был, как и все сотрудники «Объединенной Африканской компании», с коими я встречался, весьма проницательный деятель. Он не открывал рта без крайней нужды, обычно сидел с таким видом, словно погрузился в транс, чтобы вдруг тихим голосом жителя северной Англии выдать краткое, умное, дельное замечание, подытоживая все, о чем полтора часа спорили другие. Это производило ошеломляющее впечатление.

Робин сел, приняв элегантную позу, согласился выпить стакан пива и обвел присутствующих взглядом.

— Правда, это интересно? — горячо произнесла Мэри.

Робин сделал глоток и важно кивнул.

— Насколько я понимаю, нас пригласили сюда, чтобы мы выполнили за Мартина его работу.

— Ну, знаешь, — возмутилась Мэри.

— Если ты явился сюда в таком настроении, лучше сразу уходи, — сказал Мартин.

— Мы все уйдем, когда кончится пиво, — возразил Макгрэйд.

— Как понимать твои слова насчет того, чтобы выполнить за меня мою работу? — осведомился Мартин.

— А вот как, — ответил Робин. — Я приношу гораздо больше пользы здешнему люду, продавая им бобы в банках и расписанные самолетами хлопчатобумажные ткани, чем ты, когда носишься кругом и вешаешь налево и направо людей за убийство своих бабушек, которые, надо думать, ничего, кроме смерти, не заслуживают.

— С того дня, как меня прислали сюда, еще никого не повесил, — заявил Мартин.

— Удивительная новость, — откликнулся Робин. — Ты так скверно управляешь этим округом, что я думал — ни одна неделя не обходится без виселицы.

Послушать их, можно было подумать, что они ненавидят друг друга, на самом же деле они были закадычные друзья. Живя в таком маленьком европейском коллективе, следовало уметь ладить с людьми одного с тобой цвета кожи. И не из-за каких-то расовых барьеров, просто в ту пору многочисленные весьма умные африканцы, живущие в Мамфе или посещающие этот городок, с присущим им тактом избегали смешиваться с белыми, чтобы не создавать тягостных для обеих сторон ситуаций.

Чувствуя, что самое время призвать собравшихся к порядку, я вооружился бутылкой и постучал ею по столу. Из кухни донеслись дружные возгласы: «Да, сэр», «Иду, сэр».

— Первый разумный поступок с той минуты, как я пришел, — заметил Робин.

Появился Пайес, неся на подносе подкрепление, и когда все стаканы были наполнены, я объявил: — Прошу собравшихся соблюдать порядок.

— Господи, — мягко произнес Робин, — какие диктаторские замашки.

— Дело в том, — продолжал я, — что хотя мы все знаем Мартина как чудеснейшего парня, он никуда не годится как начальник окружной администрации и, что еще хуже, совершенно лишен светского лоска.

— Что верно, то верно, — жалобно подтвердил Мартин.