Неизвестно, где ее учили уходить от наблюдения, но сделала она это превосходно. Сама натолкнулась на прохожего парня, затем, будто бы падая, закричала. Иван Сергеевич понял ее замысел, подыграл – отпихнул парня и подхватил Августу. Телохранитель расслабился от безделья и припоздал подставить свою грудь, а когда ринулся в бой, налетел на кулак парня, видимо посчитавшего весь спектакль обыкновенным нападением. Что было дальше, они не видели, потому что неслись по закоулкам, взявшись за руки.

Иван Сергеевич промолчал по поводу ее странного искусства; она же, довольная и счастливая, тянула его по каким-то улицам к лодочной прокатной станции.

Иван Сергеевич сел на весла маленькой шлюпки, Августа – к рулю.

– Хочу к берегу! – показала она пальцем куда-то вперед. Он сбросил китель, фуражку, поплевал на ладони и по старой морской выучке стал грести мощно и размеренно. Ивану Сергеевичу было приятно показывать ей свою силу и удаль, а она, оценивая это, смотрела восхищенно и преданно. Здесь, в лодке, без охраны и всяких условностей, ему показалось, что он впервые видит ее настоящую суть. Августе, как всем женщинам мира, хотелось видеть рядом надежного и сильного мужчину, хотелось быть веселой, бездумной и свободной от не свойственного ее существу двуличия, обмана, ежеминутной игры. И чтобы продлить это ее состояние, он готов был гнать шлюпчонку хоть на край света…

Однако же при всем этом она любила править!

Когда лодка уткнулась в берег и он наконец развернулся – сидел лицом к Августе, – то увидел красивый пологий скат к воде, усеянный пенным морем ромашки.

«А нарву-ка я ей цветов! – решил он, заражаясь дурашливой энергией. – Много! Охапку!»

– О, Ваня! – воскликнула Августа. – Посмотри!

– Вижу! – сказал он и выскочил из шлюпки. – Сейчас!

– Нет, посмотри сюда! – Она указывала рукой на ивняк у воды.

Иван Сергеевич на мгновение замер: под кустами сидел Савельев и будто бы загорал, откинувшись назад. В плавках, темных очках, с большим золотым крестом на шее – эдакий прохлаждающийся бездельник. Иван Сергеевич медленно перевел взгляд на Августу. Она сидела как ни в чем не бывало, невинно улыбаясь, словно хотела сказать свое любимое – о да!

«Ну и стерва же!» – подумал он и не нашел больше слов, чтобы выразить возмущение, недовольство, восторг и разочарование одновременно. Пистолет оставался в кителе, лежащем на сиденье лодки. А на берегу, кажется, больше никого не было, хотя в ромашках можно было положить незаметно целую роту.

– Иван Сергеевич! – воскликнул Савельев и снял очки. – Какая встреча!

Конечно же, они с Августой были знакомы, что Иван Сергеевич совершенно упустил из виду. Возможно, знакомы всяко, коли работали вместе чуть ли не два года…

– А, ученичок, – бросил Иван Сергеевич, резко подтягивая лодку на берег. Августа качнулась и уцепилась за руль. «Эх, утопить бы тебя!..» Она работала и на шведов и на Савельева! Но кому из них была преданна и служила – неизвестно…

«Так тебе и надо, – подумал о себе Иван Сергеевич. – Повязали тебя, как теленка…»

Он подошел к Савельеву, сдвинул ногой его одежду, брошенную на траву – легкая, без оружия, – и стал собирать ромашки. Нарвал аккуратный, без излишества, букет, всунул в середину ивовую розгу – что-то вроде икебаны! – и поднес Августе.

– Примите, пани, в знак уважения и признания!

– О да! – восхитилась она. – Дзенкую!

– Я тоже дзенкую! – улыбаясь, проронил он и вернулся к Савельеву. Тот прихватил сигареты и показал рукой, приглашая пройтись по ромашкам.

– Ну, рассказывай, брат Савельев, кого еще поджег, подорвал? – со злой иронией начал Иван Сергеевич. – Кого на тот свет отправил?

– Не задирайся, Сергеич, – миролюбиво попросил тот. – Обстановка изменилась… Я приношу свои извинения за некоторые свои… грехи.

– Ни хрена себе грехи! – возмутился Иван Сергеевич. – Ладно, «Черемуху» в окно запустил, прочихались. Но зачем машину Мамонта спалил? Знал, что не моя машина, и спалил!

– Потому и спалил, что Мамонта, – признался Савельев.

– Ага, значит, двух зайцев сразу? Думал, мы с Мамонтом сейчас лапы вверх и к тебе на поклон?

– Могу тебе сейчас же отдать деньги за машину или завтра новую «Волгу» подгоню, – деловито предложил он, недовольный течением разговора. – Как хочешь. Документы будут оформлены на Мамонта.

– Не мне – Мамонту отдашь! – Иван Сергеевич показал в горы. – Видали, благодетель! Подгонит он…

– Сергеич, ты же не псих. Давай говорить спокойно.

– Да как с тобой говорить спокойно? Скажи спасибо, что я тебе еще рожу не набил!

– Этого делать не надо, – со скрытой угрозой проговорил Савельев.

– Конечно! У тебя тут под каждой ромашкой пулеметы расставлены!

– Ладно, давай забудем, – Савельев остановился – отошли порядочно. – Я сделал глупость, прости.

– У тебя выше плеч вот этот отросток есть, – Иван Сергеевич постучал пальцем по савельевской голове. – Эта штука, чтобы думать!