– Могу и по-другому, – обрадовался осветительный прибор, – ведь для меня приятен анапест, амфибрахий, гекзаметр и дактиль…

– Кто дятел?! – взвился Фантом. – Оскорбление при исполнении! Учтите, это попадет в протокол!

– А это, – завхоз показал увесистый кулак, – в абажур. Куда они пошли?

– В Стоунхендж и пошли, – обиженно сказал торшер, почувствовав, что рифмовать дальше не стоит.

– Что? – напрягся Югорус. – В сам Стоунхендж? Ночью? Там же… Ох, беда…

– Дети в опасности? – испугался Харлей.

– Стоунхендж в опасности, – сказал Лужж.

Подмирная ловля

– Готова? – Мергиона повернулась к Амели. – К чему?

– Спуститься по веревочке вниз, захватить в плен хочугу и доставить ее вам.

Глаза отважная девочка не открыла, поэтому не увидела, с каким изумлением уставились на нее друзья.

– Это не веревочка, – наконец сказал Порри, – а леска. И она тебя не выдержит. И вообще, ты в лунку не пролезешь. И ты, Мерги, тоже… Хорошо, пролезешь, но в этом нет необходимости. Я просто опущу туда процессор магутора, подожду, пока на него клюнет хочуга Абсолютного Знания, и вытащу ее наверх.

– А как ты поймешь, которая из них – Абсолютного Знания?

– Ну… Не знаю…

– Ничего себе, – произнесла Мергиона неприятным голосом. – А кто должен знать? А чего мы тогда сюда пришли? Кому хочуга нужна?

– Вообще-то я никого не просил со мной идти! – разозлился Гаттер.

– Перестаньте! – Амели распахнула глаза, поняв, что может снова пригодиться. – Это я виновата!

Амели пригодилась: от неожиданности Пейджер и Гаттер замолчали.

– Если бы не я, – начала объяснять девочка, – Трубу бы не украли, мы бы не стали ее искать, Лужж не надавал бы нам заданий…

Мерги завыла и бросилась на стенку. Стенка не дрогнула и не кинулась наутек, выдержав град смертельных ударов с гранитной стойкостью.

– Ладно, – сказала Мергиона, бросив стенку, – давайте вместе подумаем. Может, хочуга Абсолютного Знания как-то отличается от других. Например, она самая сильная. Знание – сила. Клинч придумал.

– Хм. Может быть. Хотя скорее это самая грустная хочуга.

– Это почему?

– Великое знание умножает скорбь, – процитировал Гаттер любимую отмазку от учебы Оливье Фореста.

– А может, она в самом теплом месте? – предположила Пулен. – Я однажды случайно подслушала, как Фантом Асс говорил уважаемому профессору Харлею, что если бы он знал какой-то прикуп, то жил бы в Ницце.

– Какой такой прикуп?

– Не знаю.

Ловцы хочуг задумались.

– Да, – сказал Порри, – вот если бы у нас уже была хочуга Абсолютного Знания, она бы знала… Знаю!

– Прикуп?

– Да нет! Главное в хочуге Абсолютного Знания что?

– Что?

– Что она все знает! Что произойдет, если мы просто опустим процессор вниз? Ничего! Хочуги стараются не вселяться в неодушевленные предметы. Видите, к буру ни одна не прикоснулась. Они не увидят разницы между процессором и куском железа. И только хочуга Абсолютного Знания сообразит, что процессор – это не предмет!

Девочки, которые такой разницы тоже не видели, переглянулись. То, что процессор – не предмет, стало для них откровением.

Порри принялся опускать леску вниз, приговаривая:

– Дорогая хочуга Абсолютного Знания… Смотри, что у меня есть… Это не предмет, это сердце искусственного разума… Тебе там понравится… Впрочем, что я тебе объясняю, ты это и так знаешь…

Мерги и Амели заглянули в лунку. Гаттер оказался прав – по мере того, как процессор спускался вниз, хочуги отползали от него в разные стороны. Но как только наживка коснулась дна, откуда-то сбоку вынырнула большая тень, накрывшая процессор.

– Клюнула! – завопил Порри. – Я ее тащу!

– Она знала! Она знала! – радостно вторила ему Амели.

– Бе-е-е! – заразившись общим весельем, подхватила Белка.

Одна Мергиона отнеслась к удаче товарища скептически. Когда Гаттер, счастливо вздыхая, прижал к себе процессор, гудящий от переполнивших его знаний, она хлопнула Порри по плечу:

– Поздравляю! У нас все получилось. Если, конечно, мы не выловили хочугу Жадности.

Сен Аесли против вековой мудрости

– Тихо! – скомандовал базальтовый судья, когда панические выкрики каменных философов достигли апогея. – Тихо. Я вижу два способа решения проблемы.

«Целых два? – нахмурился Сен. – Это плохо».

– Два способа, два способа, – загомонили философы. – Какие два способа?

– Радикальный и кардинальный, – сказал судья и замолчал.

«Радикальный – это, наверное, раздробить Первертского на кусочки и засыпать ими вход в подземелье, – мрачно подумал Аесли. – Кардинальный – немедленно уйти из Стоунхенджа».

– Кардинальный, – выдержав паузу, произнес судья. – Мы уходим. Все. Сейчас. Быстро. Когда между нами и хочугами окажется несколько материков, мы будем в безопасности.