— Нет, миледи, лучше это сделаю я! — Миссис Пост, сурово сверкая глазами, решительно отодвинула хозяйку в сторону и тут же принялась за дело. — И как только это с вами приключилось, милорд? Видно, здешняя шпана совсем обнаглела! Подайте мне сюда того, кто это сделал, и я его мигом приведу в чувство! — Произнося эту грозную тираду, она внимательно осматривала рану со всех сторон. — Повреждение, конечно, неприятное, но не опасное. Ну а теперь, если ее милость соизволит не путаться у меня под ногами, я мигом приведу моего бедного хозяина в порядок!

За все время болезненной процедуры Грей не издал ни звука. Рана была тщательно промыта, и миссис Пост велела Тильди, своей помощнице, разорвать на полосы чистое муслиновое полотенце.

— Смотри аккуратнее, Тильди! Да нет же, безмозглая ты чушка, не смей цапать полотенце зубами!

Грей уже направлялся в свой кабинет, когда приехал доктор Грэнфорд.

— Вы лучше займитесь этим паршивцем, сэр. Я в полном порядке.

Но доктор Грэнфорд отказывался ехать домой до тех пор, пока не убедился, что барону ничто не угрожает.

— Рана обработана вполне профессионально, — наконец сообщил он. — Превосходно, миледи. Полагаю, ваша работа?

— Я пыталась сделать это сама, сэр, но миссис Пост, наша повариха, посчитала, что это ее обязанность. Так вы подтверждаете, что заражения не будет?

Доктор Грэнфорд, высокий, нескладный, с удивительно густыми темными бровями, только усмехнулся:

— Я знаю лорда Клиффа с тех пор, как этот юный дикарь прибыл в Лондон из Оксфорда, и уверен, что это не самое тяжкое увечье, от которого мне приходилось его лечить. Например, однажды он сильно расшибся, упав с лошади. Нет-нет, миледи, не надо тревожиться — то всего лишь дела давно минувших дней. Можете не сомневаться: его милость скоро будет совершенно здоров. А что касается мерзавца в вашей передней — он, похоже, слегка очумел от трепки, которую вы ему задали, милорд. Удивительно, как вы не сломали ему челюсть! Сейчас его жизни также ничто не угрожает — о чем я готов пожалеть. Джентльмены из магистрата были бы только рады избавиться от такой обузы.

— У меня складывается ощущение, что этот бродяга действительно хорошо им знаком, — заметил Грей. — Но я уже и сам выяснил, кто его подослал, — а это намного важнее.

Голос барона дрогнул от едва сдерживаемой ярости, и доктор Грэнфорд с любопытством взглянул на своего пациента:

— Я понимаю, что это меня совершенно не касается, но все же взял бы на себя смелость предостеречь вас от свидания с вашим врагом нынче вечером — вы потеряли довольно много крови. Это дело могло бы подождать до завтра?

— О да. — Грей задумчиво глядел на угольки, потрескивавшие в камине. — Скорее всего он решит, что его подручный добился успеха. Но даже если он и пронюхает, что я еще дышу, то вряд ли встревожится. Откуда ему знать, что несчастный болван, которого он подослал, чтобы убить меня, уже попытался выполнить его приказ?

Вполне удовлетворившись этими разъяснениями, доктор Грэнфорд раскланялся и отбыл.

— Расскажи мне подробнее про ту женщину, которую ты спас, — попросила Джек, осторожно прижимаясь к Грею.

Барон вздохнул и неловко повернулся к жене.

— Ну вот, теперь ты лежишь рядом со мной в постели как ни в чем не бывало, и я не чувствую ни капли желания ни в твоем теле, ни в твоем женском умишке!

Джек со смехом поцеловала Грея в губы.

— Тебе полагается накапливать силы, а не растрачивать их налево и направо! Если бы я стала тебя дразнить, это было бы нечестно! Ну а теперь выкладывай все про спасенную тобой женщину — или мы будем спать. Третьего не дано!

— Джек, ну какая же ты упрямая!

Она снова засмеялась — ей ужасно хотелось ласкать его без конца, наслаждаясь жаром этого сильного, неистового тела. Впрочем, в конце концов так все и вышло. Когда Грей перекатился поверх нее, приподнял левой рукой подол ее ночной рубашки… он чуть не сошел с ума от восторга, ощутив под собой дивную податливую плоть. Позабыв обо всем, даже о своей ране в плече, он любил ее, любил страстно и нежно.

— Кажется, на этот раз ты точно забеременеешь, — бормотал барон, в очередной раз сливаясь с ней воедино.

Ее тело приняло его легко и с охотой, однако Грей все же чувствовал, что ум Джек по-прежнему занят мыслями о его ране и о напавшем на него негодяе.

— Я хочу, чтобы ты позабыла обо всем, кроме меня и нашей близости. — Грей приподнялся, балансируя на здоровой руке. — Думай о том, как я вхожу в тебя, все глубже, глубже. Ах, ты так чудесно принимаешь меня и сжимаешься туго-туго! А какое чувство сейчас у тебя?

— Когда ты внутри? — Ее голос стал каким-то тонким и ломким. — Ты, Грей, очень горячий, и еще… — Тут она охнула, выгнулась всем телом и прижала Грея к себе, яростно целуя в губы. Он и смеялся, и стонал от наслаждения, чувствуя, как трепещет в ответ ее плоть, как судорожно обхватывают его талию стройные ножки. Уже в следующий миг он вскинулся и закричал от восторга.