— Так что же пошло не так? — спросил Каст.

— Ах, так ты все-таки заметил, что его великие планы провалились? — усмехнулся было господин Эдилл, но затем погрустнел. Каст увидел в глазах старейшины неподдельную боль. — Кое в чем наш прародитель был дураком.

Сайвин, услышав такие неприкрыто пренебрежительные слова по отношению к их предку, тихо ахнула.

Господин Эдилл несколько секунд сидел молча, потом продолжал:

— Он надеялся, что под водой наше прошлое не станет преследовать нас. Но так просто подобные задачи не решаются. В конце концов он просто притащил наше бешеное наследие с собой. Хоть наше прошлое по его приказу и хранится в тайне, мы произошли от яростного народа, и наши новые поколения были одержимы тем же огнем — смесью самоволия и сильнейшего недоверия к другим. Да вдобавок примесь драконьей крови в наших жилах еще поддала жару, воспламенив в наших предках яростную гордость. Мы стали считать себя выше гнусных сухожителей. Почему это мы должны прятаться от них? Мы начали считать себя властелинами моря.

Мастер Эдилл покачал головой и слегка пожал плечами.

— И даже став мирая, до самого нашего ухода от побережий, мы зачастую наказывали изгнанием тех, кто нарушал наши правила. Это — жестокое наказание. Со временем эти несчастные, лишенные общения с драконами, теряли свою морскую магию и становились обычными людьми. Признаки мирая пропадали у них навсегда, и они больше не могли вернуться в море. Это было самое суровое из наших наказаний — вечное изгнание.

Каст увидел ужас на лице Сайвин и понял, что значит подобное наказание для такого маленького, замкнутого народа, как мирая.

Господин Эдилл дал им время осознать его слова. Затем он заговорил снова, и его голос был гранитным.

— Я рассказал вам это, чтобы предупредить вас. Поосторожнее с планами. После побега из Гульготы «изгнания» были прекращены, чтобы изгнанники не попали в руки Темному Повелителю, но это не означает, что мы стали менее суровыми. Тех, кто нарушает наши правила, — он взглянул сначала на Сайвин, потом на Каста, — теперь наказывают не менее жестоко, чем раньше.

— Теперь вы их убиваете, — с жаром сказала Сайвин.

От ее слов господин Эдилл вздрогнул, его бледное лицо покраснело.

— Ты это уже знаешь?

— Оказавшись среди людей побережья, я узнала, что я — первая мирая, вышедшая из моря за пятьсот лет. Похоже, рассказы об изгнании скрывали гораздо более безобразную правду.

— Ложь часто менее болезненна, чем правда.

— Как истинная история нашего народа, — мрачно сказала Сайвин.

— Как я уже сказал, нам не удалось убежать от нашего прошлого. Прошлое может удушить тебя, если ты не будешь обращать на него внимания.

В комнате настало молчание.

Наконец господин Эдилл с легким стоном встал, потирая свои старые колени.

— Достаточно разговоров. Пора идти.

Каст рефлекторно встал из уважения к старику. Сайвин осталась сидеть с каменным лицом. Но скрыть свой гнев она не смогла:

— С меня достаточно бесед с советом.

Господин Эдилл кивнул.

— Мне они время от времени тоже встают поперек горла… но, к счастью, мы направляемся не туда.

Сайвин обернулась к нему:

— Тогда куда? — настороженно спросила она.

— Пора помочь вам бежать.

Каст, направлявшийся к двери, споткнулся:

— Что?

— Старейшины уже собрались после обеда и решили запретить вам уходить. Я не согласился. — Он пожал плечами. — Надо поскорее вывести вас с левиафана.

Сайвин вскочила на ноги и побежала за ним.

— Но, дядя, ты же один из старейшин!

— Нет, я всего лишь старик — и некоторые скажут, что я глупый старик. Но в этой истории разум старейшин затуманен страхом неизвестности. Они предпочтут вечно прятаться под водой, чем рисковать переменами.

Господин Эдилл повернулся к двери. Каст спросил:

— Что же нам делать?

Старик взглянул на него своими усталыми глазами.

— Найди свой народ. Сделай мечту нашего прародителя явью.

— Что ты имеешь в виду? Как?

— Для нас снова настал час кровопролитий и убийств, как во время правления короля Раффа. — Господин Эдилл положил руку на грудь Каста. — Но в твоем воинском теле бьется сердце мирного человека. Освободи наш народ, оба наших народа, от нашего наследия ненависти и войны. Покажи нам путь к долгому миру.

С этими словами господин Эдилл отвернулся и подал знак открыть дверь.

Сайвин подошла к Касту и в первый раз взяла его за руку.

— Кажется, я не единственная, кто знает твое истинное сердце, — пробормотала она.

Каст уставился на ее руку, лежавшую, словно мягкий персик, в его железной ладони. Он был потрясен и изумлен — и на краткий момент ему показалось, что возможно даже невозможное.

Даже любовь.

Шишон свернулась в клубок на кровати, охватив ноги руками, и раскачивалась взад и вперед. Пиноррр сел на кровать и обнял девочку. С ее губ хаотическим потоком срывались слова: то отчетливые, словно она разговаривала с кем-то невидимым, то череда неразборчивых фраз, а время от времени ее голос даже внезапно менялся, становился низким, совершенно не похожим на как голос маленькой девочки. Пиноррр знал по собственному опыту, что лучше всего просто дать девочке выговориться.