– Здравствуй, Дон, – он протянул мне руку, постаревшую, без золотых перстней, – я так рад тебя видеть после всех этих лет.

Все же в его глазах сохранился тот дивный темно-сапфировый блеск.

– Это, должно быть, Кристи? Я не мог бы не заметить тебя среди школьниц, ты красивая, – произнес он. – Я приготовил для тебя подарок.

– Михаэль! Мне кажется, не стоило этого делать.

– Здесь ничего особенного, – сказал он, доставая маленькую коробочку.

– Но придется объяснить, где она его взяла.

– Извини, не удержался; я продавец драгоценностей и решил преподнести это тебе, Кристи.

– Спасибо, – кивнула она, – можно посмотреть, что там внутри?

– Да, конечно, – улыбнулся Михаэль, – может, мы зайдем в кафе и немного поговорим?

– Мы не можем долго задерживаться.

– Но всего несколько минут.

Он взял Кристи за руку и повел к бару. Глубоко вздохнув, я последовала за ними.

– Чай или что-нибудь покрепче?

– Чай.

– Чай и виски с содовой для меня, – заказал он. – Помнишь тот день, когда я привел тебя в «Капуцины»?

– Да, но мне лучше запомнился день, когда тебя там не оказалось.

Теперь я не боялась, что его очарование снова овладеет мной. Передо мной сидел просто пожилой мужчина, давно потерявший прежнюю прекрасную форму. Было видно; что он перестал ходить в спортивный зал, заботиться об одежде, забросил музыку, даже лицо стало более обыденным, не таким одухотворенным, как прежде...

– Мама, посмотри! – Кристи открыла коробочку.

На дне лежала золотая цепочка с кулоном. На кулончике была выгравирована музыкальная фраза.

– Когда-то я подарил нечто подобное женщине которую очень любил.

Да, эта цепочка осталась вместе с другими моими вещами в Медоуз, там я родила Кристи.

– Какая красивая! – воскликнула Кристи. Михаэль засмеялся.

– Только не говори мне, что она занимается музыкой.

– Она играет на фортепиано.

– Должно быть, очень хорошо, если верить в генетику. В каком ты классе?

– В первом и в первой группе, – ответила она.

– В первой?

– Да, она очень развитой ребенок, прекрасно справляется с работами для второго класса.

– Чудесно, – сказал Михаэль. – Она самая милая девочка, которую мне когда-либо доводилось видеть. Господи! Сколько же я потерял! Официант принес нам заказы.

– Да, Михаэль, тебе больше никогда не вернуть то, что ты потерял. Тебе меня больше не увлечь. Когда-нибудь ты задумывался над тем, что мне довелось пережить?

Я со злостью смотрела прямо в его глаза, которые под действием моих слов становились все более жалкими.

– Ты забыл о моем существовании, отказал мне в помощи и забыл.

Я сдерживала слезы, чтобы не показать ему свою слабость.

– Я знаю, Дон, я поступил отвратительно, но я не мог удержать себя от этого шага, я был влюблен в тебя.

– Но ведь мы тогда говорили об этом, мне было наплевать, что скажут люди, а тем более мое тогдашнее семейство. Ты не дорожил работой преподавателя и все равно бросил ее.

– Я не мог поступить так по другой причине. Он глубоко вздохнул и откинулся на спинку стула.

– По-моему, мне давно пора узнать эту причину, не так ли?

– Тогда, в Нью-Йорке я был уже женат.

– Что? – прошептала я.

– Да, был женат уже два года.

– А как же биография в журналах? Никто не говорил об этом.

– Никто и не знал, это держалось в секрете. Объявление о моей свадьбе помешало бы карьере.

– Где в то время находилась твоя жена?

– В Лондоне. Она дизайнер и работала в моем шоу, все было так же быстротечно, как и с тобой, только конец у этих историй разный. С ней мы быстро обвенчались в старой церкви за городом, чем огорчили моего менеджера, а после так же быстро излечились от любви. Я хотел попросить развод, но незадолго до этого мне сообщили, что она находится в больнице в предсмертном состоянии, так что мне пришлось остаться рядом с ней и работать в Лондоне. Она пробыла в таком состоянии несколько месяцев. Когда все закончилось, я попытался тебя разыскать, но место, где ты находилась, держали в секрете. Потом я внезапно узнал о твоей свадьбе.

– Почему ты никогда не рассказывал о своей жене?

– Боялся, не знал, как ты к этому отнесешься.

– Почему не оставил о себе никакого сообщения, записки?

– Я был слишком слабым. Позволил менеджеру и агенту контролировать свою жизнь. Они говорили, что я разрушаю себя, грозили покинуть меня. Что я мог сказать тебе! – Он поднял глаза, полные слез. – Мне приходилось выбирать между любовью и карьерой. Мне кажется, я женат на сцене задолго до своего рождения, это была моя первая и самая сильная любовь; все остальное просто меркнет перед ней, а тогда я был молод и влюблен в еще одну женщину – славу. Сейчас, когда я смотрю на тебя и Кристи, вижу, как много потерял. Но теперь это в прошлом; прошли годы, и я вернулся к своим чувствам.