«— Сир, а вдруг Медведь его отпустит?»

«— Не отпустит, Капа. Он хоть и не пустоголовый, а всё равно слуга Разрушителя, только по другой линии — по линии светской власти. Не верю я, что возможны два таких заговора одновременно. Один за всем этим стоит, уверен, что — один… Как же это я в Скироне забыл потрусить оптового скупщика? И ты мне не напомнила… Закрутились мы там совсем. Вышли бы, скорее всего, на Фалька, ну а вдруг — нет?»

«— Я знаете, чего не понимаю, сир? Почему самозваный король Скиронара Фальк Первый имел «жучка» в голове, а у этого, похоже, нет? И у Неблина не было. А как же контроль Разрушителя за своими пешками?»

«— Разная степень доверия… А, может, и не пешки они, а рангом повыше… Если Медведь его пропустит, нам несладко, Капа, придётся: представляешь, искать безжучковых врагов самим… Н-да, задачка…»

Хлопотливая ночь выдалась не только королю. Вряд ли будет преувеличением сказать, что не спал почти весь Раттанар: причин тому было множество. Главными можно было считать подготовку города к похоронам и обсуждение личности нового короля. Но и других причин хватало.

Эрин, например, из казарм Северного района поспешил в Гномью Слободу, чтобы с помощью Бренна объясниться, наконец, с Железной Горой. Оба ослушника и нарушителя гномьей дисциплины сразу же нашли общий язык, едва только свиделись накануне, в лагере обоза, и были очень довольны своим единомыслием. Результат же, полученный от их независимых действий, превосходил все чаяния гномьего племени с момента прихода гномов в Соргон. И было не похоже, что это — достижимый предел. Лёгкость, с которой Василий сделал графа из командира дворцовой стражи, позволяла гномам тоже надеяться на получение земельных владений. А земля — это и гномьи города, и рудники. И земледелие: за триста лет жизни среди людей гномы переняли многие человеческие привычки, в том числе и любовь к хлебу, овощам и фруктам. Всё это можно покупать, а можно и самим выращивать. И дешевле получается, и доступнее.

Мастер Бренн терпеливо ожидал Эрина, не торопясь сообщать Старейшим последние новости. Неожиданно упавшая ему на голову королевская милость в виде министерского поста остро нуждалась в осмыслении, и министр раттанарских народностей теперь усиленно разминался красненьким в поисках необходимых мыслей. Приехавший из казарм Эрин немедленно кинулся ему на помощь. Он молча подсел к столу и выпил три полных кружки, прежде чем спросил:

— Говорить будем сегодня? Или перенесём?

Ещё через три кружки он услышал:

— Да!

Такой ответ означал что угодно, но Эрин уточнять не стал: со временем всё выяснится. Оживлённый разговор двух гномов мог бы и дальше развиваться в столь же бешеном темпе, но тут комната вдруг осветилась алым светом. Это заработал Бренов Камень Памяти, аккуратно уложенный среди пустых бутылок на столе - Железная Гора искала встречи с раттанарской общиной. Пока изображения Старейших набирали чёткости в углу комнаты, Эрин и Бренн успели переставить лишнее на пол, и чинно уселись за пустым столом: ничего, вроде бы, не делаем, сидим и ждём.

Народу с прошлой, для Эрина, встречи со Старейшими — семнадцать соргонских дней назад, заметно прибавилось: Бренна пожелал видеть весь Совет Железной Горы. Причина такого интереса к вожаку раттанарской общины стала князю ясна, едва он увидел среди Старейших Трента. Уже добрался домой, понял первый рыцарь, и от души настучал и на Эрина, и на короля, ябедник. Что ж, поглядим, кто кого. Хотя и так предсказать не трудно: победа в Соргоне поселилась на стороне Василия, а, значит, и на стороне тех, кто его поддерживает.

— Рад видеть вас, Старейшие, — бодро поздоровался Бренн.

— Рад видеть вас, Старейшие, — поддержал его Эрин.

Старейшие отделались приветственными кивками — радости от общения с присягнувшими Короне гномами они явно не испытывали.

— Бренн, — начал выволочку Гарут, самый старый в Соргоне гном, — для тебя, я вижу, не существует никаких правил. Почему ты пользуешься Камнем в присутствии посторонних?

— Вызов посылал не я, Старейший, это кто-то из вас вызвал меня без предупреждения. К тому же, здесь нет посторонних. С каких это пор глава одного из самых больших родов Железной Горы стал для её Совета посторонним? Если Эрин для вас — посторонний, то кто же тогда я?

— Не зарывайся, Бренн! Смотри, как бы мы не сменили в твоей общине руководителя…

— А, и меняйте, — обиделся Бренн. — Может, заодно, и всю общину замените? Гномы и так недовольны, что я присягнул только до конца войны — лучше не дразните их…

— Вот оно, твоё влияние на Бренна, Эрин! Вот она, твоя вина. Твоим интригам пора положить конец. Я требую, чтобы ты вернулся сюда и предстал перед судом.

— И какие же обвинения мне будут предъявлены?

— Ты присягнул королю людей, не имея на то нашего согласия…

— Но и вашего запрета на присягу у меня тоже не было.

— Не перебивай, Эрин! Твой поступок расколол наше единство: твоему примеру последовал Бренн, и готовы последовать другие. Но это — не самое худшее из содеянного тобой. Ты отдал свой Камень в чужие руки, Камень, хранящий наши секреты. И кому? Человеку и королю людей, достаточно сильному королю, чтобы уничтожить наш народ. Ваше с Бренном поведение я могу назвать только одним словом — предательство. Ты, Бренн, тоже пойдёшь под суд. Вместе совершали преступления, вместе и ответ вам держать… Не явитесь в Железную Гору через десять дней — мы объявим вас вне закона: любой гном при встрече с вами должен будет вас убить…