Шрифт:
– Не стоит, Ген, - поддержал ее Костя.
– Теорию выеденного яйца не знаешь? Через нее и смотри на все, помогает.
– Попробую.
– Генка хотел идти дальше, но Костя попридержал его:
– Слушай, пошли все ко мне. Я магнитофончик кончаю - поможешь монтировать. А?
– Не хочется.
– Накормлю! И найдется бутылка сухого. Думай.
– Нет, я домой.
– А я знаю, чего тебе хочется, - прищурился Костя.
– Ну?
– Чтоб я сейчас отчалил, а Ритка осталась с тобой. Угадал?
– И поняв по отвердению Генкиных скул, что угадал, Костя засмеялся, довольный.
– Так это можно, мы люди не жадные,- правда, Рит?
Он испытующе глядел по очереди - то в Риткины, веселые и зеленые, то в темные недружелюбные Генкины глаза. На Риту напал приступ хохота - она так и заливалась:
– Генка, соглашайся, а то он раздумает!…
– Только, конечно, одно условие: в подъезды не заходить и грабки не распускать. Идет? Погуляете, поговорите… А можете - в кино. Ну чего молчишь?
Генка стоял, кривил губы и, наконец, выдавил нелепый ответ:
– А у меня денег нет.
– И не надо, зачем?
– удивилась Рита.
– У меня трешка с мелочью.
– Нет. Я ему должен… за прокат. Сколько ты берешь в час, Костя?
– медленно, зло и тихо проговорил Генка.
Рита задохнулась:
– Ну, знаешь!
– и хлестанула его по лицу.
– Сволочь! Псих… Не подходи лучше!
– Да-а… - протянул Костя Батищев ошеломленно.
– За такие шутки это еще мало… В другой раз так клюв начистят… Лечиться тебе надо, Шестопал! У тебя, как у всех коротышек, больное самолюбие!
Слезы у Риты не брызнули, но покраснели лоб и нос, она дунула вверх, прогоняя светлую свою прядь - и зацокала каблучками вниз по лестнице.
Генка, привалившись к стене, глядел в потолок.
– Ты, Геночка, удара держать не можешь. Так учись проигрывать - чтоб лица хотя бы не терять… А то ведь противно!
С брезгливой досадой Костя пнул ногой Генкин портфель, стоящий на полу. И припустился догонять Риту.
…Когда Генка шел не спеша в сторону спортзала, он обнаружил, что и Косте влетело теперь: Рита уединилась там, в пустом неосвещенном зале, ее "телохранитель" пытался ее оттуда извлечь, рвал на себя дверь… Дверь-то поддалась, а Рита - нет:
– И ты хочешь по морде? Могу и тебе!
– крикнула она в нешуточном гневе. И дверью перед его носом - хлоп!
Издали Костя поглядел на Генку, плюнул и ушел.
…Выключатель спортзала был снаружи. Генка после некоторого колебания зажег для Риты свет. Она выглянула и погасила - из принципа. Он зажег опять. Она опять погасила.
Настроение по обе стороны двери было одинаково невеселое. Рита придвинула к двери "козла", села на него для прочности, в полумраке напевая: " Я ехала домой… Я думала о вас… Печальна мысль моя и путалась, и рвалась…"
А потом она услышала вдруг стихи!
…От книги странствий я не ждал обмана,
Я верил, что в какой-нибудь главе
Он выступит навстречу из тумана
Твой берег в невесомой синеве…
– читал ей с той стороны Генкин голос.
Но есть ошибка в курсе корабля!
С недавних пор я это ясно вижу
Стремительно вращается Земля,
А мы с тобой не делаемся ближе…
Молчание.
– Еще… - сказала Рита тихо, но повелительно.
А Наташа и Мельников снова шли - уже среди вечерней толпы, на фоне освещенных витрин… Для большинства уже началась нерабочая суббота. А эти двое вели себя так, будто и у них выходной завтра. Очень основательно оттоптали ноги себе!
С другой стороны улицы радостно скандировали:
– На!- та!- ша!
Наташа оглянулась: у Театра оперетты стояли пятеро молодых, веселых, хорошо одетых людей. Две девушки, три парня.
Наташа, блестя глазами, извинилась перед Мельниковым:
– Я сейчас…
И перебежала на другую сторону.
Мельников стоял, курил, смотрел.
Наташа оживленно болтала с институтскими однокашниками. Хохот. Расспросы. Она со своими ответами тянула, была уклончива, а им не терпелось выдать два-три "блока информации" самого неотложного свойства. Кое-что касалось ее близко…(напрасно она делает старательно-отрешенное лицо при упоминании отдельных имен). А самое было бы клевое - сманить Наташу с собой в один гостеприимный дом, где наверняка будет здорово, где ей будут рады, но есть помеха - "дед", седой неведомый им очкарик на противоположной стороне…