–  Мы ведь еще продолжим этот разговор?
– приблизился опять к Наташе Игорь Степанович, и она вместо ответа сердито вышибла мяч у него из рук.

–  Наташа!… - с укоризной и недоумением сказала Светлана Михайловна, не оборачиваясь. (Как это учителя умудряются видеть затылком - тайна сия велика есть!)

–  А кстати, Наташа, у тебя ж нет первого урока, - заключила из расписания Светлана Михайловна.

–  Ну?… Надо же, еще понежиться в койке могла. Перепутала, - ответила Наташа, ни на кого не глядя. Игорь Степанович бдительно следил за ней и насвистывал песню: "Я ждала и верила, сердцу вопреки…"

–  Аллочка!
– воскликнула Раиса Павловна.
– Только что из дому - и уже звонить.

Химичка Алла Борисовна действительно уже устроилась у телефона. Светлана Михайловна подхватила:

–  Вечная история… Формально все здесь, а толку? Если наши мысли еще дома копошатся или…

Вошел Мельников.

–  …или вообще неизвестно где!
– закончила Светлана Михайловна и косынкой прикрыла Баратынского в сумке.

Вдруг необычайное обнаружилось: цветы в руках у Ильи Семеновича - свежие, еще влажные хризантемы.

Испуганная, неуверенная радость в глазах Наташи. Заинтригованы все. Притихли. А Мельников подходит к Светлане Михайловне:

–  Это вам.

–  Мне?…

–  Двадцать лет в школе - это цифра, Светлана Михайловна. Это не кот начихал, - произнес он с уважением.

–  Ой… А ведь верно!
– изумилась порозовевшая Светлана Михайловна.
– Я и сама-то забыла… А вы откуда знаете?

Мельников загадочно промолчал, подмигнул, отошел в сторону. Все в учительской оживились, даже химичка Аллочка, швырнув на рычаг телефонную трубку, устремилась целовать Светлану Михайловну.

–  Не-ет, вы цветочками не отделаетесь, - шумел Игорь Степанович, - такое дело отмечается по всей форме! У нас напротив мировая шашлычная открылась, все в курсе? И я уже с завом на "ты", он нас встретит в лучших традициях Востока!
– заверял он, переходя на грузинский акцент.

Входили другие учителя, им наскоро объясняли, в чем дело, и Светлана Михайловна оказалась в кольце, ее целовали, сокрушались, что не успели подготовиться.

–  Презент за нами… Надо ж предупреждать!… Ребята, поди, тоже не знают…

–  Илья Семеныч, вы им намекните, чтоб они хоть вели себя по-людски…

–  Да, это минимум, но - попробуй добейся! Выходит, он же и максимум…

Светлана Михайловна была счастлива. Блестели в ее глазах растроганные слезы.

–  Спасибо, родные мои… Спасибо… только не делайте из этого культа… Да разве подарки дороги, золотце мое? Дорого внимание…

Только один раз встретились в этой возбужденной сутолоке взгляды Мельникова и Наташи. Встретились, чтобы сказать: забудем вчерашнее, этот казус у театра Оперетты - он глупый и нагружать его смыслом не надо… простите.

Раздался звонок на уроки.

Мельников вышел сразу, раньше других: очень уж шумно стало в учительской.

Ребята разбегались по классам.

–  Илья Семенович… - услышал Мельников позади себя невеселый робкий голос. Обернулся - это Люба Потехина, рыженькая, с белесыми ресницами, некрасивая.

–  Да?

–  Илья Семенович, - глядя не на учителя, а в окно, терзая носовой платок, заговорила Потехина.
– Вы от папы моего ничего не получали? Никакого письма?

–  Получил.
– У Мельникова твердеет лицо.
– И вот что прошу передать ему…

–  Не надо, Илья Семенович!
– перебила девочка.
– Вы не обращайте внимания. Он всем такие письма пишет, - объявила она с мучительной улыбкой стыда.

–  Кому - всем?

–  Всем! В редакции. Министру культуры даже. Зачем артистов в кино не в тех позах снимают, зачем пьют на экране - до всего ему дело… Вы извините его, ладно? А, главное, не обращайте внимания.

Он машинально поправил ей крылышко форменного фартука.

–  Хорошо. Иди в класс.

Потехина убежала.

Усмехаясь своим мыслям, Мельников стоял у окна, напротив двери 9-го "В", куда с оглядкой на него прошмыгивали опоздывающие…

Учителя расходились по классам.

Спешил мимо Мельникова старичок географ Иван Антонович. Глядя на него детски-ясными и озорными глазами он сообщил:

–  А у меня, друг мой, сегодня новый слуховой аппарат. Несравненно лучше прежнего!

(Ох, должно быть, несусветное и беспардонное вытворяют над ним в пятых, в шестых, а не исключено, что и в старших классах! Сострадание - знают ли они в наше время, с чем это едят?)

…Когда Мельников уже входил в 9-й "В", его попридержала за локоть Наташа, задохнувшаяся от бега: