— Я заберу вас. Ты стал мне отцом, Эльван — братом. Я не оставлю вас здесь, в Мёртвоглазом Городе.

— Нет. — Димайр убрал руки Клемента. Повернулся к нему, посмотрел в глаза. — Иди, Клэйм. И будь счастлив. За всех теньмов, сколько бы нас ни было. А главное — за себя самого. И… забудь нас. Это важнее всего. Забудь. Иди, Клэйм, — подтолкнул его к двери. — Иди и не оглядывайся.

Клемент вышел из кабинет. Дверь захлопнулась.

— И всё же я заберу вас отсюда, — твёрдо сказал Клемент.

Маргарита смерила стены зала Совета хмурым взглядом, затем вперила его в Лиайрика:

— На кой ляд ты притащил нас сюда среди ночи?

— Я бы тоже хотел это знать, — добавил Тромм. — И побыстрее излагай, спать охота.

Лиайрик нервно прошёлся по залу.

— Коллегия и братства практически единогласно признали истинным Избранником судьбы и всех богов Авдея Северцева. Кандидатура Фенга решительно отвергнута. Пришлось полностью исключить его из всех комбинаций. Я уже отдал распоряжение инспекторам.

— Да, новость жизненно важная, что и говорить, — ядовито процедила Маргарита. — Мать твою, Лий! И ради такой мелочи ты повыдёргивал нас из постелей?

Тромм молча пошёл к выходу. Лиайрик бешено хлестнул хвостом по узорчатым изразцам пола.

— Но Избранным должен был быть назван Винсент Фенг! Бенолия проигнорировала нашу волю.

Маргарита возвела глаза к потолку, тяжко вздохнула, посмотрела на Лиайрика и произнесла с интонацией терпеливой учительницы, вынужденной в десятый раз объяснять таблицу умножения дебильноватому ученику:

— Избранный — это расходный материал, который уничтожается сразу же, как только перестаёт быть полезным. Так не всё ли равно, как он будет назван — Избавителем или Погибельником, Винсентом Фенгом или Авдеем Северцевым?

— Нет, уважаемая коллега, не всё равно. Ты не забыла, что автор «Лицеистского файла» не кто иной, как Авдей Северцев? Так, как этот сопляк, нас мордами в грязь не тыкали даже гроссмейстер Даайрид и президент Хонгтианэ. Авдей Северцев — враг ВКС, и враг непримиримый!

— Да на здоровье! — фыркнула Маргарита. — Пусть враждует. Так даже проще будет убедить Иалумет в том, что с помощью Избранного орден Белого Света намерен вернуть свою кровавую диктатуру. И что за Вратами в якобы благодатную Ойкумену, которые намерен распахнуть Избранный, иалуметцев не ждёт ничего, кроме вселенского зла. Люди опять начнут верить в то, что ВКС — единственное их спасение в океане горестей и бед.

— Я против, — сказал Тромм. — Твоё решение ошибочно.

Он вернулся от двери в зал, сел в кресло.

— И в чём же я ошибаюсь? — спросила Маргарита.

Тромм пояснил с кривой усмешкой:

— Если Авдей Северцев превращается в Погибельника, то мы уподобляемся Максимилиану с его Преградительной коллегией.

— Неприятно, — согласилась Маргарита. — Но ничего страшного в этом нет. Династия Хейгебаумов правит Бенолией на сто лет дольше, чем ВКС Иалуметом, и будет править ещё столько же.

— Не уверен, — качнул головой Тромм.

— Будет-будет, — заверила Маргарита. С удобством расположилась в кресле и пояснила: — Революция там невозможна. Все объективные признаки революционной ситуации в Бенолии есть, но для коренного социального преобразования этого мало. Нужен ещё и субъективный признак — единая организующая группа, которая не столько возглавит, сколько объединит все существующие группировки и направит их на борьбу с режимом. А в Бенолии слишком много претендентов на роль вождей. Вместо того, чтобы свергать Максимилиана, реформисты Бенолии тратят все свои немалые силы на грызню с конкурентами. Восстания там поднимают постоянно, но ещё ни одно не продержалось дольше месяца. Все они заканчивались поражением из-за межпартийных конфликтов. Так что императорская власть стабильна и нерушима.

— Однако ты признаёшь, что бенолийские реформисты — это могучая сила.

— Любые реформисты — могучая сила. Хоть в Бенолии, хоть в Хонгтианэ. Само существование мироздания — это процесс непрерывного обновления. Другое дело, что вся активность реформистов может уподобиться бегу по кругу. Тогда ситуация вне этого круга будет оставаться неизменной сколь угодно долго. Как в Бенолии.

Лиайрик посмотрел на неё с кривой усмешкой.

— А что ты скажешь на это? — он дал ей папку с распечатками. Вторую папку протянул Тромму. — Это листовки и сетевые сообщения пяти наиболее влиятельных реформистских партий Бенолии. Как видите, содержание их резко поменялось. Реформисты стали высказываться против ВКС. Обвиняют нас в смерти Михаила Северцева. Выражают восхищение его сыном. Тем самым Авдеем Северцевым, которого братиане называют избранным богами и судьбой Избавителем!

— У них появляется точка соприкосновения, — мрачно процедил Тромм. — Прежде реформисты брезговали братианами как безмозглыми и падкими до халявы фанатиками, братиане ненавидели реформистов как безбожных и высокомерных отрицателей Пророчества. Теперь же у них появилась точка соприкосновения, имя которой Авдей Северцев.

— Очень слабая и маленькая точка, — сказала Маргарита.

— Каким бы маленьким и слабым соприкосновение ни было, оно всё равно остаётся союзничеством. Вскоре братиане и реформисты заметят, что у них больше сходства, чем различий. Например, и те, и другие умеют хранить верность выбранной ими идее даже под пыткой или на эшафоте. И братиане, и реформисты ненавидят императора. Им есть в чём и ради чего объединяться.