— Вы же хотели убить фараона?! — возмутился бог.

— Решили потренироваться на кроликах, — недовольно фыркнула Ира и вытащила из куклы иглу.

Отчаяние объяло Машу. Она глубоко дышала, стоя на пороге дома, и понимала, что произошло непоправимое. Ваня пропал. Девушка бы так не беспокоилась, скажи брат, что отправился на работу или еще по каким делам. Совесть грызла изнутри за другое: просил же Ваня подождать его у дворцовой стены, если он не вернется, проследить за незнакомкой. А в итоге она всю ночь веселилась с Небом, уснула на его плече, и совсем забыла о вверенном задании. И теперь брат в беде, если, вообще, жив.

Последнее удручало сильнее всего. Если жив. А если девица убила его сразу, как заметила слежку? Такая нелепая смерть. Слезы наворачивались на глаза девушки. Она готова была проклясть Неба за его навязчивость и общительность, этот дурацкий Древний Египет, на который она сама напросилась посмотреть краем глаза, хотя Ваня и не верил в возможность перехода во времени, на все вокруг, потому что оно напоминало ей о произошедшем.

Теперь Ира в теле другой девушки совершит то, что задумывала, если еще не успела. И получится, что Ваня с Машей не оправдают надежды богов, отправивших их в это опасное приключение.

Не бывать этому! Девушка сжала кулаки! Она во что бы то ни стало найдет убийцу брата и вернет ее душу в двадцать первый век. Одно останавливало, Маша совершенно не представляла, откуда начинать поиски.

Первой, пришедшей ей в голову идеей, было отправиться во дворец к фараону. Но она сразу же отмела ее. Глупо. Достаточно было представить перекошенное от презрения надменное лицо Тутанхамона, землю у ног которого целует девушка. Почему-то московской студентке показалось, что виденный ей пару дней назад на колеснице доброжелательный правитель, и слушать не захочет ее доводы о странной незнакомке и о брате, пришедшем в этот город, чтобы поймать ее. Властители обычно далеки от народа, не идут на контакт. Значит, надо действовать самостоятельно: проникнуть во дворец под личиной прислуги и все разузнать.

Маша улыбнулась сама себе. Немного артистизма, и дело в шляпе! Осталась самая малость — найти платье. И это не оказалось проблемой! Девушка припомнила, как благоговейно рассматривала сторублевую купюру женщина из увеселительного заведения. Священный папирус, изображающий парящую в небе колесницу и величественный дом с высокими колоннами, вызвал у жительницы Уасета трепетный восторг. Значит, если вооружиться содержимым кошелька, то его можно обменять на достойные вещи. Например, орла с рублевых монет запросто выдать за верховного бога, а Победоносца, сражающего змея, обозвать Ра, уничтожающим Апопа. Взвесив в руке всю найденную мелочь, которой в Москве с трудом бы хватило на билет в маршрутном такси, девушка отправилась на рынок.

Такого дешевого шоппинга Маша себе и не представляла: модное в Уасете платье с разрезом до колена, сшитое из очень качественного льна и выкрашенное в желтый, обошлось ей в пять рублей и двадцать копеек. Московские гламурные девицы, живущие от одной распродажи до другой, обзавидовались бы студентке, ставшей обладательницей весьма откровенного по меркам двадцать первого века наряда. Чтобы прикрыть оголенную грудь, Маше пришлось выложить два рубля ткачихе Нехтнефрет за полупрозрачную накидку, отделанную дорогими тесьмами. Еще десятку стоили сандалии, по качеству не уступающие обуви Неба, и за фотографию Красноярской плотины девушка приобрела последнее дополнение к образу — парик с тысячей косичек.

Конвертируемые рубли торговцы брали с великой охотой и обещали оставить дома как ценнейшее сокровище. Маша выразительно улыбалась и шла прочь. Обман? Мошенничество? Ни капли! Мелкие рисунки на монетах настолько поражали ткачих и швей, что они готовы были отдать все, что у них было за копеечную монету.

— Блондинка думала, и волосы темнели, — процитировала девушка, закрепляя парик на голове.

Теперь ее совсем стало не отличить от не самой бедной жительницы Уасета. Кареглазая брюнетка в дорогом желтом платье старалась держать спину ровно, чтобы полупрозрачная накидка предательски не обнажала грудь. Маскировку можно считать оконченной, оставалось найти способ проникнуть во дворец.

Завязав оставшуюся мелочь в носовой платок и прикрепив его к поясу, девушка вышла на улицу. Четкого плана действий у нее не сложилось. В голове витала мысль брата о логике. Надо думать, как лучше поступить.

Во дворец вряд ли пропустят незнакомую служанку, несмотря на то, что прислуги у фараона тысячи лиц. Назовись Маша кухаркой, ее тайну раскроет главный повар. Скажи девушка, что она убирает царские покои, фараон тут же прикажет бросить самозванку на съедение крокодилам. Чем еще может заниматься девушка во дворце — если вспомнить одну из вчерашних подружек Вани — быть ткачихой. Хорошее занятие, если иметь при себе рулон льна. Хотя, нет, достаточно подруги-служанки, которая могла бы в случае чего прикрыть, наврать. Жаль, что такой знакомой у Маши не было: три воздыхательницы Ивана на эту роль никак не подходили. Одна изгнана, а две другие не служили во дворце. Хотя… каждая из них жизнь бы отдала за спасение Вани. Оставался верный слуга владыки Неб. Парень, судя по его скрытности, занимает во дворце весьма важную должность и вряд ли ему требуется помощница, которая вместо работы начнет совать нос во все открытые двери. К тому же ему Ваня не очень понравился.

Надежды таяли одна за другой. Купленный за двадцать с небольшим рублей костюм и потраченное на маскировку время обещали быть напрасными, если бы, проходя мимо 'Веселой Коши', девушка не остановилась. Мысль пришла внезапно. Может, конечно, в Уасете так и не принято, но в Москве многие обеспеченные люди обсуждали последние события, сидя за чашкой кофе.

Несмотря на то, что кофейных деревьев в Кемете не росло, а попробовать набраться сплетен стоило. Судя по тому, что ночью рассказывал об этой забегаловке Неб, она считалась чуть ли не самой лучшей в столице. А это значило, что обеспеченные болтуны могли прийти за пивом именно сюда.