Теперь остановился Люк. Ему надо было переварить эту фразу.

— А у тебя есть друзья?

— Лучше спроси, есть ли друзья у Трауна, — с каменной серьёзностью ответил Тёмный лорд ситхов. — Он такая коробочка, что мой скафандр перед ней — открытый костюм для пляжа. Мы оба достаточно одиноки в окружающем нас мире. Практически одинаково чужеродны, обособлены и необщительны. И оба в какой-то мере выдающиеся личности. Сойтись было очень просто.

Люк медленно кивнул головой. Он начинал понимать.

— А ещё… у тебя были друзья?

— Были или есть? — сухо спросил Вейдер.

— Есть. И вообще, кто для тебя друг?

Вейдер с лёгким удивлением посмотрел на Люка.

— Тебе мои вопросы кажутся ребячеством? — тут же спросил тот.

— Быть может, — медленно ответил Вейдер. — Да. Впрочем, ты ведь ничего обо мне не знаешь. Определение? Всё довольно просто. Существа, которым я доверяю, закрыв глаза. И которым смогу подставить спину. В сущности, чисто военное определение.

— Военное?

— Воинское, — лорд Вейдер пожал плечами. — Это ещё остатки из дурной молодости.

— Ты считаешь свою молодость дурной?

— Любая молодость глупа, — ответил Вейдер. — Но бывает разная глупость. Есть такая, которая посильней любого ума. А есть… — он издал сухой хмык.

— И какая была у тебя?

— Разная.

— Пап, скажи честно, а император… когда ты понял, что император…

— Что?

— Сам не знаю, как сказать…

Он почувствовал, что отец быстро усмехнулся.

— Слово «друг» к молодому идиоту мог применить только великодушный великий канцлер, — сказал тот. — Не с чем там было ещё дружить…

— Неправда.

В прикосновении Силы — аналог удивлённо приподнятых бровей.

— Я знаю. Отцы ведь дружат со своими даже совсем маленькими сыновьями. Я видел. Говорят же: мой отец — мне друг…

На него смотрели пристально и внимательно, наверно, с минуту.

— Ну и кто наболтал тебе про Мустафар?

— Лея…

От неожиданности Люк не успел подумать.

— И ты меня сразу пожалел.

— Нет, — ответил Люк честно. И покраснел. — Я пожалел себя. Если бы не Мустафар, нас бы не разлучили.

— Вот оно что…

Тон, которым были произнесены эти слова, был более чем серьёзен. Вейдер внимательно смотрел на Люка.

— Я понимаю.

— Правда?

Тёмный лорд спокойно кивнул.

— Конечно, — произнёс он. — Самое сильное воздействие производит не боль за другого. Наиболее сильно действует осознание собственной потери.

Он задумался.

— Ещё мы хорошо сошлись с Исард, — сказал он внезапно. — За последние месяцы. Впрочем, я всегда испытывал к ней симпатию.

— Исард? Йсанне Исард, директор разведки?!

— А что тебя так пугает?

— Но она же… маньячка.

— Да? То же самое можно сказать про многих героев Альянса. С точки зрения Империи.

— Но это не точка зрения Альянса, — ответил Люк. — Так думают об Исард в самой империи.

— И что о ней думают?

— Её называют Снежная королева, — сказал Люк.

— Знаю, — усмешка.

— Она очень жестока, — продолжил Люк. — Одна из самых жестоких людей на этом посту за всё время существования Империи, — Люк смотрел отцу в линзы. — В её заведении люди исчезают бесследно. Говорят об особом психологическом воздействии, которое она применяет к задержанным. Говорят, что она находит удовольствие в допросе. Говорят, она нетерпима и беспощадна. Говорят…

— Да, знаю, — Вейдер снова кивнул. — Она старательно создавала этот имидж.

— Имидж?

— Да. Она вступила в должность как раз в то время, когда центральная власть ослабла. И тогда она заполнила силовым воздействием лакуны слабости центральной власти.

— И для этого надо было… применять…

— Необходим бы сильный страх, — отрешённо ответил Вейдер. — Страх, который у девяноста процентов перекрывал в зародыше любые мысли о том, что можно воспользоваться ситуацией.

— Но в её заведении убивают и, что хуже, калечат людей. Вот здесь, — он приложил ладонь ко лбу, — калечат.

— Это война.

— А ты, похоже, до сих пор со своей не вернулся! — в сердцах высказал Люк. И тут же пожалел об этом. Но Вейдер принял этот вскрик удивительно спокойно. Он промолчал. Так молчат люди, которые не видят надобности подтверждать очевидные факты.

— Прости, — сказал Люк.

— А я и не скрывал, что живу в жестоком мире, — ответил Вейдер. — Ты, кстати, тоже. Не думаю, что для тебя что-то новое во всём этом. Ты тоже воевал. И война была не игрушечной. Убить тебя могли. Это вполне вероятно…