— Зачем джедаи пытаются истребить ситхов? А ситхи — джедаев?

— Я не знаю, — покачала головой Мотма. — Не знаю… У них что-то появляется в глазах.

Они молчали.

— Так вот, Йода, — произнесла Мотма, очнувшись. — Он выглядел как существо, которое уверено в своей победе. Как существо, у которого есть информация… источник информации… поддержка, сила, союзник, о котором никто не подозревает. Сильный союзник.

Борск сказал:

— Обломал его этот союзник, как я вижу.

— И ещё как, — ответила Мотма. — Первый и последний раз в жизни я видела джедая, который испытывал такую ненависть, что она превратилась в лёд.

Трава. Такая густая, что путались сапоги. Метёлки разнотравья — и вьюнки с крохотными коготками на изнанке листьев и стеблях, колючки всех мастей, что заканчивались сверху тяжёлым лиловым шаром. Цветы. С виду такие нежные. А, вцепившись в одежду, рвут её с мясом. А на коже оставляют кривые царапины.

И насекомые. Лезут в нос и горло, под одежду. Звенят. Ровный гул над полянкой.

Рина машинально смела с лица комаров.

— Лето, — сказала она, прислушиваясь к звуку слов. — Лето. Зимой убивает мороз, летом жрут насекомые, — она помолчала. — Осень холодней и весна холодней тоже… Осень уходит в холод и дожди, весна оттаивает дерьмом… из-под снега показываются трупы… впрочем, о чём это я. И это — средняя полоса планет. Самая благоприятная для жизни. В тундре — мошка, в степях — она же и крупные оводы. Я не говорю о тропиках… А в пустыне нечем дышать.

— О чём ты, не понимаю, — сказал Оби-Ван. Он пытался пристроиться на сухом обломке ствола, методично и бесперерывно делая пассы руками и хлопая себя по открытым участкам кожи. Даже секунду невозможно было сидеть неподвижно: в тело впивалось и жгло, тут же вспухал волдырь.

Ничего себе планета.

— О временах года, — ответила Рина и вновь провела ладонью по лицу. На лице остались красные полосы и два прилипших раздавленных трупика. Вторым движением она убрала их. — А ещё есть звери. Хищные. И сильные, — она улыбнулась. — Мне кажется, форсьюзеры, в отличие от большинства в галактике, пошли по естественному пути развития. Отрастили не клыки — Силу. Потому что бластер… и нож… и меч… чем физически слабей становились разумные существа, тем больше они компенсировали свою слабость опасными игрушками.

— И на что шли силы разума, — усмехнулся Оби-Ван.

— На выживание, — сказала Рина.

— Звезда Смерти потрясающе помогает выжить.

— Да. Именно.

— А не нападать?

— Стаю волков лучше сразу разогнать выстрелами, чем потом махать ножом в её кругу. У тебя примитивные понятия о выживании, джедай.

— Мои.

— Не спорю. Выжить можно, нападая, а можно — приспособившись.

— Великие ситхи нападали.

— Были времена, — ответила Рина, закрыв глаза и подставляя лицо солнцу. Каким-то образом она умудрялась не обращать внимания на насекомых.

— А потом они залезли в нору.

Она не ответила, продолжая стоять с закрытыми глазами.

— Что мы тут делаем?

— Стоим, — сказала Рина.

— Я сижу, — сказал Оби-Ван и хлопнул себя по лицу, щеке, лбу, за отворот рукава.

— Сиди.

— Мы кого-то ждём? — спросил Оби-Ван и ругнулся.

— Кусают? — спросила Рина.

— Да, — буркнул тот.

— Значит, живой. Раз кусают.

— А были предположения, что мёртвый?

— Были. И прежде всего — у тебя.

— У меня? — усмехнулся Оби-Ван.

— У тебя.

Пищание разного рода насекомых сливался в ровный низкий звон. Оби-Ван обнаружил, что быть живым очень больно… и на морде остаются красные припухлости и волдыри.

— Это планета Эльгир?

Рина приоткрыла глаза и взглянула на него сквозь жёсткую щётку ресниц:

— Какие-то сомнения?

— Да. Её окультуренная часть… и здесь вообще должна быть весна.

— Парк отличается от леса. Мы далеко…

Он внимательно посмотрел на неё:

— Но это Эльгир?

— Это то, куда меня притянуло, — Рина вдруг улыбнулась ему. Оби-Ван внезапно почувствовал, что ему не хочется, чтобы ему так улыбались. Сквозь невидящие глаза. — Мне кажется, я здесь была. И даже познакомилась с милейшей стайкой волков. Или каких других хищников. И с насекомыми — тоже. Но это было благо. Всё-таки не зима. Но потом пришла осень, холод, дожди, и наступила зима… Кажется, я её убила.