«Димка приезжал, Олеся блядью стала».

Димка – мой друг. Их у меня двое, он и Серега. Есть пословица «друг познается в беде» - это про них.

Детство и юность свои я прожил на Севере в городе Печоре республики Коми. Еще со школы дружил я с Димкой и Серегой, мы были, как говорится, не разлей вода. Потом вместе пошли учиться в ПТУ. С Димкой нас сближала любовь к тяжелой музыке. Будучи студентами, мы собрали с ним собственную панк-рок группу «PND». Это был 1994 год. Со временем группа собрала своих поклонников и стала фаворитом печорской рок-сцены. Также нас приглашали и на республиканские концерты. Вот тогда после очередного концерта я познакомился с ней.

Звали ее Олеся. Она была поклонницей нашей группы. Среди ее домашних фотографий я нашел редкие снимки наших выступлений: она посещала все концерты и фотографировала нас. Как-то на одной из пьянок, а в то время они происходили ежедневно, Олеся рассказала мне о себе. Оказалось, что она была сиротой. Мама умерла, папа тоже, потом смерть настигла её деда. Она сидела у меня на коленях, плакала, и рассказывала, как, в течение двух лет потеряла всех своих родных, за исключением семидесятитрехлетней бабушки, на попечении которой она и находилась. Эта девушка мне нравилась еще с первого дня знакомства, и я, пожалев ее, такую хрупкую и беззащитную, предложил жить вместе. Она согласилась. Первое время мы жили с ней душа в душу. Я работал слесарем, она заканчивала школу. Её бабуля была рада за нас, и возлагала большие надежды:

– Вот, Юрка, - говорила она, - золотой ты парень, внучка моя в надежных руках останется, теперь и помирать не страшно.

– Ну зачем Вы так, баба Рая? Вы еще правнуков нянчить будете, рано в могилу-то собираться.

Правнуков бабуля не дождалась. Да и не было их, правнуков то. Похоронили, помянули, и началось то, чего бабушка, царствие ей небесное, никак не хотела бы видеть. Олеся начала чудить: то ей музыка моя не нравится, то друзья.

– Выбирай, - говорит, - или музыка или я!

С каждым днем наши отношения все больше сводились на нет. Как-то по зиме, я пришел домой под градусом. Она закатила мне очередной скандал, и настаивала на том, чтобы я убирался. На улице стояла ночь, было около сорока градусов мороза. На мои уговоры оставить меня до утра она не велась. В меня летели сковородки, скалки, и прочая кухонная утварь. По началу я был спокоен.

– Бля, ну что ты за человек такой? Я посплю в коридоре, а завтра уеду к матери, - я стал ложиться на пол.

– Убирайся сейчас же!!! – на меня вылился двухлитровый кувшин воды. Терпение моё подходило к концу.

– Что ты творишь?! Дай поспать, успокойся, иди лучше отдыхай, все равно психи твои беспонтовы.

– Нет, ты уйдешь сейчас! Ты уже достал меня… пидарас!

Мне пришлось дать ей пощечину.

– Руку на девушку поднял! Бей, бей, еще бей!!! – истерила тварь.

Я ударил еще. А как иначе? По-другому было нельзя. Она заслужила.

На меня завели уголовное дело, и с Олесей мы расстались. Суд приговорил меня к штрафу. Позже она умоляла меня вернуться, но я забил на все и уехал в Москву.

Спустя месяц мне позвонил Дима и сказал, что она живет с другим. В душе я пожелал ей удачи.

«Олеся стала блядью» - мне не жалко ее, мне стыдно перед бабушкой. Получается, что я ее обманул. Прости меня, баба Рая, если в этом есть моя вина.

– Юрок, хорош грузиться! Айда, чифирнем да похаваем. Глянь, какой пацаны стол замутили! Тебя одного ждем.

Отбросив все свои воспоминания, я пошел к пацанам за стол.

«Вот спасибо тебе, мамочка, дай Бог тебе здоровья». И мы дружно стали поглощать наивкуснейшие продукты.

Вскоре меня вывезли на закрытие дела.

– Вот, Юрий, это твое уголовное дело, - следователь положил передо мной толстую папку с бумагами. – Почитай, ознакомься.

Я стал читать. Суть обвинения излагалась следующим образом: якобы я такого-то числа такого-то года в состоянии алкогольного опьянения гулял с приятелями вблизи рядов торгующих палаток. Время было позднее, и мы «стреляли» у редких прохожих сигареты. Я доебался до пьяного мужика и, приняв его за неруся, стал бить руками и ногами. Тут следовало заключение судмедэксперта о нанесенных побоях. Мои приятели в показаниях излагали то, что они пытались меня остановить, но я стал им угрожать физической расправой, после чего они, испугавшись, стали повиноваться мне. Далее говорилось, что я заставил их помочь мне дотащить потерявшего сознание мужика в строящийся дом, который находился в метрах семистах от места избиения. Они повиновались и помогли мне. Дотащив до стройки, они якобы ретировались, но видели, как я, уже будучи один, занес этого дяденьку вглубь дома, и что было дальше, они не знают. Мне же вменялось то, что я, затащив этого клиента в подвал, побил его еще немножко, а потом кинул ему на шею фрагмент железобетонного оконного блока. Ну прямо Рембо какой-то!!

Дело было наполнено кучей всяческих экспертиз и следственных экспериментов, в которых я не участвовал. Оказывается, на моих вещах обнаружили кровь потерпевшего. Стоит оговориться, что вещи эти, изъятые при обыске в моей квартире, я не носил, наверное, года два. Они валялись в шкафу и были мне малы! На фотографиях следственных экспериментов красовался какой-то солдатик примерно моей комплекции, поднимающий деревянную балку.

– И что это за эксперимент такой? – поинтересовался я у следака. – Кто этот солдат и при чем тут эта деревяшка? И почему это идет как доказательство?