поцеловала его.

Держась за руки, они пошли по лагерю, то и дело приветствуя знакомых и

отвечая на приветствия тех, кто узнавал их.

На краю лагеря было оборудовано несколько кузниц. В топках ревел

раздуваемый мехами огонь. По наковальням мерно ударяли молоты. Огромные,

обливающиеся потом кузнецы добела раскаляли куски металла. Все они были

одеты в длинные кожаные фартуки. Здесь же был и Гоффанон. В одной руке он

держал огромный молот, в другой - клещи. Карлик был увлечен беседой с

чернобородым мабденом, в котором Корум узнал Хайсака, кузнеца по прозванию

Нагрей-Солнце (считалось, что Хайсак стащил кусочек Солнца, что и позволило

ему стать превосходным кузнецом).

В ближней топке калилась длинная полоса металла. Гоффанон и Хайсак время

от времени посматривали на нее, о чем-то горячо споря.

Корум и Медбх не стали мешать им, они молча наблюдали за происходящим.

– Еще шесть ударов сердца, и он будет готов, - сказал Хайсак.

Гоффанон улыбнулся.

– Ты ошибаешься, Хайсак, - не шесть, а шесть с половиной.

– Я тебе верю, Сидхи. Ты уже показал свое умение.

Гоффанон просунул клещи в топку, ухватил имя раскаленную полосу и быстро

выдернул ее из огня. Хорошенько рассмотрев ее, он довольно заметил:

– Все в порядке.

Хайсак так же внимательно осмотрел раскаленную добела полосу и согласно

кивнул:

– Что хорошо, то хорошо.

Гоффанон радостно улыбнулся и, обернувшись, заметил Корума.
– А-а, Принц

Корум! Ты пришел вовремя. Смотри. - Он поднял раскаленную полосу, что,

поостыв, стала кроваво-красной.
– Как ты думаешь, Корум, что это такое.

– Я полагаю, это меч.

– Это лучший меч из всех мечей, что когда-либо ковались в мабденских

землях! Вот уже неделю мы бьемся над ним. Между прочим, мы делали его вместе

– я и Хайсак. Это символ древнего союза мабденов и сидхи. Разве он не хорош?

– Он прекрасен, Гоффанон. Гоффанон принялся размахивать красным мечом.

Металл загудел.

– Его еще нужно закаливать, но это уже пустяки. И еще - ты должен дать

ему имя.

– Я?

– Разумеется ты!
– Гоффанон радостно засмеялся.
– Это же твой меч, Корум!

С этим мечом в руках ты и поведешь мабденов на бой.

– Мой меч?
– Корум никак не ожидал этого.

– Это наш подарок тебе. После пира мы вернемся сюда и закончим работу. Он

будет тебе верным товарищем, Корум, но он станет по-настоящему сильным

только после того, как ты дашь ему имя.

– Для меня это большая честь, Гоффанон, - сказал Корум.
– Я и не думал...

Его слова утонули в шипении воды, - карлик сунул меч в бочку.

– Его ковали сидхи и мабдены. Именно такой меч тебе и нужен.

– Ты прав, - согласился Корум. Слова Гоффанона необыкновенно тронули его.

– Ты действительно прав, Гоффанон.
– Он повернулся к улыбавшемуся во весь

рот Хайсаку.
– Спасибо тебе, Хайсак. Спасибо вам обоим.

И тут Гоффанон заговорил едва ли не шепотом:

– Хайсаку не зря дали имя Нагрей-Солнце. И еще - надо будет спеть песнь

меча и пометить его знаком.

Уважая ритуалы, Корум кивнул, хотя сам и не верил в их значимость. Он

понимал, что тем самым ему оказывается особая честь, честь ему совершенно

непонятная.

– Еще раз - спасибо вам. Нет в языке таких слов, которыми я мог бы

выразить свои чувства.

– Вот и не стоит зря утруждать себя. Лучше подумай о том, как его

назвать, - заговорил Хайсак. Его хриплый голос был исполнен мудрости.

– Гоффанон, я пришел к тебе не за этим, - сказал Корум. - Только что

Ильбрик сказал мне, что у нас могут появиться неожиданные союзники. Не

знаешь ли ты, что он имел в виду?

Гоффанон пожал плечами.

– Понятия не имею.

– Я думаю, Ильбрик сам расскажет тебе об этом, - вмешалась Медбх, тронув

Корума за рукав.
– До вечера, друзья. Нам надо немного отдохнуть.