Точно так же «цитируется» английский военный историк Б. Лиддел-Гарт. В цитате которого сознательно «не замечаются» следующие слова:

Это полностью противоположно тому, о чем пишет Резун. Таким же образом искажены высказывания маршала Василевского и других авторов.

Вот в интервью «Московскому Комсомольцу»(29 апреля 2000 г.) Резун ссылается на воспоминания маршала Рокоссовского, где описывается, как он, будучи командиром 9-го мехкорпуса, в начале войны вскрыл «красный пакет», и, как говорит Резун, «о том, что нужно делать, если на нас нападут, там не было ни слова… И если в нем не говорится об обороне, тогда – о чем…» И делается вывод: «о нападении». Нетрудно заметить, какая здесь примитивная натяжка. Открываю мемуары Рокоссовского «Солдатский долг» (изд. 1997, с.32-33), читаю:

И это все? Да. Однако никакой странности в том нет. По-настоящему грамотный в военном отношении человек понимает, что корпусу, находящемуся в резерве, невозможно заранее определить конкретную боевую задачу. Он должен выдвинуться в определенный район, где ему в зависимости от обстановки [261] уточняется задача: нанести контрудар и занять оборону.

Кстати, в обращении с первоисточниками подобные подтасовки используют и некоторые последователи Резуна. Например, искатель «золота партии» Игорь Бунич. В ряде случаев он ссылается на некие документы, но никогда не указывает, откуда они взяты. Как без этого судить о достоверности исторических фактов? Тем более что даже подобие доверия к автору подрывается сведениями и утверждениями, несостоятельность и ошибочность которых очевидна даже без сверки с архивами. Так, Бунич пишет об «операции Гроза», которой просто не существовало, и поэтому Сталин не мог ее утверждать 16 мая 1941 г. «Грозой» был якобы назван условный сигнал для введения в действие плана мобилизации. Далее говорится, что «15 мая Жуков представил Сталину проект Указа о дополнительном призыве в армию 800 тыс. запасных под видом учебных сборов…»

На самом деле решение по этому вопросу было принято еще 8 марта 1941 г. А такие «подробности», как наступление танковой дивизии 14-го мехкорпуса на Демблин (в действительности дивизия выходила из Бреста в назначенный район сосредоточения) или то, что Телегин был начальником штаба Жукова, даже неловко опровергать. Хорошо известно, что генерал Константин Телегин был членом военных советов ряда фронтов, в том числе и 1-го Белорусского в 1945 г., когда им командовал Жуков. Можно сказать, что это «мелочи», но они рассыпаны по книгам Бунича и именно на их основе делаются обобщающие выводы, неадекватно отражающие ход войны.

Подобные «мелочи» носят далеко небезобидный характер и у других авторов. В частности, то [262] ли бывший театрал, то ли будущий историк Эдвард Радзинский, ссылаясь на Полевой устав 1939г. Красной Армии, приводит выдержку: «Красная Армия будет самой нападающей из всех когда-либо нападавших армий». Но отбрасывает одну существенную деталь. Полная цитата начиналась со слов: «Если враг навяжет нам войну, рабоче-крестьянская Красная Армия будет…» Согласитесь, это далеко не одно и то же. [263]

В странном для исследователя тоне выдержано описание легкого бомбардировщика и разведчика Су-2 («День-М», гл. 3 «Про Иванова»). В середине 30-х годов но инициативе И. В. Сталина был объявлен конкурс на многоцелевой самолет – легкий бомбардировщик, штурмовик, фронтовой разведчик. Его девизом стала фамилия «Иванов». Резун утверждает, что Сталин присвоил будущим машинам свой псевдоним и определил их назначение – агрессия, внезапное нападение в целях быстрого подавления противника.

Резун посвятил Су-2 почти две главы в «День-М» («Про Иванова» и «Крылатый Чингисхан»). В них он пытается выдать творение П. О. Сухого за некое секретное чудо-оружие Сталина, которое не сработало будто бы только потому, что Гитлер опередил советского вождя и первым нанес внезапный удар. Якобы бомбардировщик по проекту «Иванов» создавался исключительно для вероломного [264] нападения на противника, а в оборонительной, войне, которую пришлось вести Советскому Союзу начиная с 22 июня 1941 г., он оказался никому не нужен.