При подводной же. Да. Я помню и то, что свою выдумку она впоследствии продала другой державе.

МИНИСТР:

Ну и помните на здоровье. Дайте мне трубку… Что, пришел... как его... Сильвио... Сильвио...

ПОЛКОВНИК:

Сальватор Вальс.

МИНИСТР: (в телефон)

Да, да... Превосходно... Пускай явится. (К полковнику.) Мало ли что дураки покупают. Их она объегорила, а меня нет-с, — вот и все. Продала... Скажите, пожалуйста! Ради бога, не двигайте так скулами, это невыносимо.

ПОЛКОВНИК:

Тут еще нужна будет ваша подпись на этих бумагах.

МИНИСТР:

Я расстроен, я сердит... Завтра уже газеты поднимут шум вокруг этой шпионской истории, и придется выслушивать всякий вздор... И я недоволен официальной версией... Надобно было составить совсем по-другому...

Входит Сальватор Вальс.

ВАЛЬС: (к полковнику)

Вы — министр?

ПОЛКОВНИК:

Господин министр готов вас принять.

ВАЛЬС:

Значит — не вы, а — вы?

МИНИСТР:

Присаживайтесь... Нет, — если вам все равно, не рядом со мной, а насупротив.

Пауза.

ВАЛЬС:

А! Как раз видна гора отсюда.

МИНИСТР:

Итак... я имею удовольствие говорить с господином... с господином... Э, где письмо?

ПОЛКОВНИК:

Сальватор Вальс.

ВАЛЬС:

Ну, знаете, это не совсем так. Случайный псевдоним, ублюдок фантазии. Мое настоящее имя знать вам незачем.

МИНИСТР:

Странно.

ВАЛЬС:

Все странно в этом мире, господин Министр.

МИНИСТР:

Вот как? Словом, мне генерал пишет, что у вас есть нечто мне сообщить... Открытие, насколько я понял?

ВАЛЬС:

В ранней молодости я засорил глаз, — с весьма неожиданным результатом. В продолжение целого месяца я все видел в ярко-розовом свете, будто гляжу сквозь цветное окно. Окулист, который, к сожалению, меня вылечил, назвал это оптическим заревом. Мне сорок лет, я холост. Вот, кажется, все, что могу без риска сообщить вам из своей биографии.

МИНИСТР:

Любопытно, — но, насколько я понял, вы пришли ко мне по делу.

ВАЛЬС:

Формула “насколько я понял”, — вы уже дважды ее повторили, — равняется прямому утверждению своей правоты. Я люблю точность выражений и не терплю обиняков, этих заусениц речи.

ПОЛКОВНИК:

Позвольте вам заметить, что вы занимаете время господина министра именно обиняками. Господин министр очень занятой человек.

ВАЛЬС:

А неужели вам до сих пор не ясно, отчего подступ мой столь медлителен?

ПОЛКОВНИК:

Нет, — отчего?

ВАЛЬС:

Причина проста, но болтлива.

ПОЛКОВНИК:

Какая причина?

ВАЛЬС:

Ваше присутствие.

МИНИСТР:

Но-но-но... вы можете говорить совершенно свободно в присутствии моего секретаря.

ВАЛЬС:

И все-таки я предпочитаю говорить с вами с глазу на глаз.

ПОЛКОВНИК:

Нагло-с!

ВАЛЬС:

Ну, каламбурами вы меня не удивите. У меня в Каламбурге две фабрики и доходный дом.

ПОЛКОВНИК: (к министру)

Прикажете удалиться?

МИНИСТР:

Что ж, если господин... если этот господин ставит такое условие... (К Вальсу.) Но я вам даю ровно десять минут.

Полковник выходит.

ВАЛЬС:

Отлично. Я вам их возвращу с лихвой — и, вероятно, сегодня же.

МИНИСТР:

Ох, вы выражаетесь весьма замысловато. Насколько я понимаю, то есть я хочу сказать, что мне так сообщили, — вы — изобретатель?

ВАЛЬС:

Определение столь же приблизительное, как и мое имя.

МИНИСТР:

Хорошо, пускай приблизительное. Итак — я вас слушаю.

ВАЛЬС:

Да, но, кажется, не вы одни... (Быстро идет к двери, отворяет ее.)