Он решительно встал.

– Координатора придется поменять.

Где-то в глубине квартиры нетерпеливо затрещал мобильный телефон. Сергей прислушался.

– Это мой, – он развернулся и пошел на звук. – Кто бы это?…

Только сын вышел из кухни, раздалась мелодичная трель. Ирина поискала глазами источник звука и остановила взгляд на брошенном на стул жакете. Она вытерла ладони кухонным полотенцем, подошла к стулу и выудила из кармана мобильник. Дисплей телефона сообщал, что абонент не пожелал сообщить свой номер. Ира пожала плечами и, поднося трубку к уху, направилась в комнату сына.

Ее мозг не успел среагировать на то, что она там увидела, и палец, отрабатывая посланную ранее команду, нажал на кнопку. Выплеснувшийся из телефона высокочастотный треск, проколов барабанную перепонку, холодной иглой ввинтился куда-то в мозжечок. Прежде, чем радужные круги окончательно погасили свет в ее глазах, Ирина успела выхватить из сгущающейся темноты безвольно развалившегося в кресле сына, валяющийся на полу мобильник и возникающую на экране монитора надпись.

"Пересчет map#1837".

14.48. Среда 11 мая 1988 г., г. Ленинград, Пулковские высоты, map #1853.

Димон окинул переодевшегося в милицейскую форму Славу придирчивым взором.

– Сойдеть, – он подобрал с бетона ворох одежды, своей и друга, забросил его на заднее сиденье УАЗика и открыл водительскую дверь. – Поехали. Сегодня я поведу.

Вячеслав медленно сел на балку. Димон заметил маневр товарища, только устроившись на водительском месте.

– Эй, ты чего? Поехали.

– А куда, собственно?

Димка проворчал что-то себе под нос, вылез из машины и опустился рядом с Кротковым на бетон.

– Что-то ты совсем расклеился, брат. Я тебе вот, что скажу, – он приобнял Славу за плечо. – В стратегическом плане дела, конечно, не сахар. Да, мальчишку твоего мы спасти не успели. Но есть у меня стойкое подозрение, что все не так безнадежно, як кажется на перший догляд.

– О чем это ты? – Слава безучастно рассматривал далекие развалины города.

– А вот о чем, – Димка вскочил и подобрал с земли кусок арматуры.

Он чуть наклонился и начал вычерчивать в пыли какие-то знаки. Закончив, указал на них пальцем.

– Это, по-твоему, что?

Вячеслав скользнул взглядом по надписям.

– Три диффура, описывающих движение гироскопа.

– Можешь дописать четвертое?

– Конечно, могу. Ты забыл, что я помню все, что когда-либо видел?

Димка ухмыльнулся.

– А ты забыл, что я тоже ничего не забываю?

– Ну, и к чему это все? – Слава смотрел на друга непонимающе.

– А вот к чему, – Димка снова сел и отряхнул руки. – Насколько я понимаю в колбасных обрезках, устранение причины влечет за собой соответствующее устранение будущих последствий, причиной этой вызываемых. Как завернул, а?

Димка сделал паузу, с хитрой ухмылкой глядя на товарища.

– А причина нашей памяти, насколько я понимаю – твой пацан, – он хлопнул в ладони и чуть развел в стороны руки. – Опля!

Слава вскочил на ноги.

– Черт! – он крутанулся на месте и шлепнул себя по лбу. – Бляха муха! Ну, и идиот же я!

– Вот, – Димон поднялся с гордым видом и степенно отряхнул брюки. – И, хотя самокритичность твоя чрезмерна, суть ты уловил верно.

Кротков бросился к машине.

– Значит, он жив! Поехали назад.

– Осади-ка чуток, – Димка не тронулся с места. – Парнишка, я думаю, все ж таки, умер. Есть у меня на энтот счет некоторые соображения тож. Но не в этом суть. Кажется мне, что тактически для нас сейчас самое важное – оторваться от этого лысого потроха и взять тайм-аут на "немножко подумать". А потому, ехать надоть в другую сторону.

Базов кивнул на юг.

– И подальше. Чего-то мне, вдруг, захотелось Андрюху повидать, Деда, ну, и остальных тоже. Можть, помочь чем…

Слава в раздумье закусил губу.

– Может, ты и прав… – Кротков кивнул на водительскую дверь. – Поведешь, значит?

15.07. Среда 11 мая 1988 г., г. Ленинград, Пулковское шоссе, map #1836.

Новенькая белая "девятка" взлетела на гребень холма и, вильнув к обочине, резко остановилась.