Уж, во всяком случае, не за антисоветскую пропаганду.

Меня немного беспокоит, как легко все получилось. Почему они не предусмотрели вариант моего побега? Я ведь им не просто нужен, а очень нужен. Иначе не стали бы заниматься всей моей родословной, не стали бы искать моего сына в другой стране, проверять мои документы и выставлять вокруг меня столько людей. А шериф наш местный — просто шляпа. Ну как можно не заметить такого количества людей и чужих автомобилей, постоянно дежуривших у моего дома? Другой шериф давно бы проверил машины и приехавших «гостей», а этот придурок ходил и улыбался на вечере у Кервуда, как будто сам был именинником. Хотя, чего я собственно хочу? Он ведь не привык иметь дело с такими бандитами. Стоит ему подойти к ним со своей улыбкой и звездой шерифа — и его сразу пристрелят. Как куропатку. Он даже оружие достать не успеет. Это в Нью-Йорке или в Лос-Анджелесе полицейские постоянно готовы за себя постоять. А в нашем тихом городке уже забыли, что такие преступления вообще случаются.

Макар идет следом за мной и тяжело сопит. А вот Славик старается не шуметь. Ступает мягко, почти неслышно. Но иногда начинает ругаться. Наверное, им надоело плестись за мной по болотам, и они уже смотрят на меня с ненавистью. Ничего, пусть немного потерпят. Когда я оторвусь от них, они будут искать дорогу назад несколько дней. Поголодают. Но телефоны у них есть, поэтому их наверняка найдут. Хотя им придется объяснять, что они делали в этих болотах. Но это их проблемы. Я ведь не собираюсь обрекать их на голодную смерть. Пусть поймут, что и в Америке можно нарваться на такого «Сусанина», как я. Может за ум возьмутся, порвут с этой бандой? Хотя кто из них может перевоспитаться? Макар или Славик? Живым съедят меня, если им прикажут. Такие поганцы.

Мы шли еще примерно полчаса и наконец вышли на наш кустарник. Славик уже начал нервничать, спрашивал, когда же мы выйдем к моему домику. Он и не подозревает, что мы находимся в нескольких километрах от него и удаляемся все больше и больше. Как только мы прошли условное место, я сделал шаг в сторону и скатился в ложбину. Нужно было слышать, как они завопили! И по-моему, не только из-за того, что должны были меня «пасти». Оба сразу поняли, что без меня им из этих мест быстро не выбраться.

Я немного отлежался, пока они вопили. Потом они начали спускаться вниз, а я поднялся по другой стороне холма и наблюдал, как они, переругиваясь, спускаются, надеясь меня найти. Конечно, они меня не нашли. Зато я разлил там на всякий случай немного красной краски. Чтобы выглядело убедительно. Хотя понимал, что для Барлоу это не доказательство. Даже если оба бандита увидят мой труп, он потребует привезти к нему мое тело. Поэтому я отполз в сторону и слушал, как они ругаются.

Еще минут десять они орали как резаные, пытаясь до меня докричаться. Потом ругались друг с другом. Славик орал, доказывая, что меня нужно было вести на веревке. Крепок он задним умом! Макар слабо возражал. Кончилось тем, что Славик все-таки достал свой мобильный телефон и набрал номер Барлоу.

— Мистер Барлоу, — закричал он в аппарат, — это говорит Славик! Мы его потеряли. Вы меня слышите? Он от нас ушел.

Как приятно было слышать эти вопли. Я представил себе состояние Барлоу. Если он получит тяжелый инсульт с осложнением на оба уха или оба глаза, я не стану возражать. Славик напряженно слушал, что говорил Барлоу. И наконец переспросил:

— Что нам делать? Если найдем, замочить его или как?

Очевидно, услышанное не понравилось Славику, так как он убрал аппарат и выругался.

— Нам еще отсюда вылезти нужно, — хрипел он, — а этот тип приказывает, чтобы с головы Левши ни один волос не упал. Если найдете, охраняйте его, говорит. Ты что-нибудь понимаешь?

Макар ничего не понимал. Но и я ничего не понимал. Ведь, по логике, Барлоу должен сразу доложиться шефу о провале. Более того, он наверняка должен послать людей домой и в школу, чтобы проверить, где находятся Костя и Саша. А когда их не найдут, то станет ясно, что я сбежал. Впрочем, это ясно уже сейчас. Почему тогда Барлоу отдает такой непонятный приказ? Не убить меня, а охранять. Почему он уверен, что я все-таки поеду выполнять его задание? Почему он так в себе уверен? У меня от волнения снова задрожали обе руки. Только этого не хватало.

Я жду, пока мои наблюдатели уйдут. Они ориентируются по солнцу и по деревьям. Макар молодец, он сельский житель и понимает, куда идти. Этого я не учел. Значит, они выберутся отсюда довольно быстро. Может быть, к вечеру. Или к завтрашнему утру. Жаль, я хотел, чтобы они дольше помучились. Когда их голоса затихают вдали, я поднимаюсь и иду в сторону своего домика. Сегодня я там переночую и приведу себя в порядок. А завтра утром уеду в Чикаго и забуду Барлоу и его друзей, как страшный сон.

Нужно будет переждать некоторое время, а затем вызвать к себе Костю и Сашу. Деньги у меня есть, не пропадем. Самое интересное, что все счета, о которых знают Барлоу и его друзья, тоже не пропадут. Это Америка, здесь не может просто так пропасть ни один цент. Деньги будут находиться на счетах, на них будут идти проценты, пока я не захочу их снять. Они могут лежать в банках десятки лет. Стабильность гарантирована американской финансовой и юридической системой. Но даже не это главное. Я думаю, что уже через несколько дней они перестанут меня искать. Либо уберут бывшего премьера без меня, либо не уберут, и тогда накажут тех, кто готовил операцию с моим участием. В любом случае им будет не до меня. А я готов ждать долго. Год, два, три. Когда дети со мной и мы можем нормально жить, что еще нужно для счастья? Дурак Барлоу думал, что для счастья мне нужны дом и самолет. И еще машины. И деньги.

Деньги, конечно, нужны. Но они не заменяют счастья. Деньги просто не могут быть эквивалентом счастья. Даже в такой стране, как Америка. Два года назад разбился Кеннеди-младший со своей женой. Молодой, красивый, богатый. Я смотрел, как плачет вся Америка, и вспоминал фотопортрет, который был во всех газетах. Отец-президент сидит за столом, а его сынишка — под столом. И смотрит на мир. Как я вспоминал тогда Костю! Как мне его не хватало! Потом показывали родных и близких погибших. Разве счастье можно купить за деньги? Или измерить ими несчастье? Деньги нужны для нормальной жизни, а для счастья важна ваша душа, расположение Бога и немного удачи.

Я шел к своему дому и вдруг обнаружил, что начинаю напевать. Барлоу так и не сумел заставить меня вспомнить мое кровавое ремесло. У него ничего не вышло. Я еще раз подумал, как здорово все получилось. Пусть теперь ищут ребят по всей Америке. Какая бы сильная мафия ни стояла за Барлоу, они не смогут сделать работу Государственного департамента и найти приехавшего в страну Воронина. Тем более что время работает на меня.

До охотничьего домика я добрался довольно быстро. Но оставаться здесь долго было нельзя. Они могли меня найти. Не знаю точно как, но могли. Это я сразу почувствовал. Ведь они могут разыскать лесника, который продал мне свой домик. Или найти кого-нибудь из местных. Значит, долго оставаться здесь я не имел права. Я отдохнул минут тридцать и, выйдя из домика, направился на север. Еще через три часа я сидел в попутной машине, направляясь к Маттавоккее, небольшому городку, находящемуся на самом севере нашего штата. У меня с собой был мобильный телефон, но я его не включал, опасаясь, что меня засекут. Хотя телефон был не мой, я купил его в другом штате на другое имя. И тем не менее я опасался по нему звонить.