Скривившись круглым лицом, он поставил оба стакана на стол и плюхнулся на свой стул, шумно выдохнув. Капитан Эд­ден невысок, и чуть расширившаяся талия только усиливает впечатление спокойного и располагающего к себе мужика лет под шестьдесят. Военное прошлое сквозит в быстрых движениях и неторопливых решениях, и его подчеркивает короткая стрижка. Переплетя узловатые пальцы где-то на животе, он смотрел на меня с досадой. В усах с прошлого раза прибави­лось седины, и я не смогла не поежиться под обвиняющим взглядом карих глаз.

Дженкс затрещал крылышками, будто извиняясь, и капи­тан глянул на него, будто тот опять споткнулся на привычном месте, а потом снова обратил ко мне неодобрительный взгляд.

—Рэйчел, а тебе не проще будет командовать моим отделом из моего кресла? — спросил он, и я потянулась за стаканом кофе — просто чтобы было что-то между мною и им. — Ты о чем думала, когда арестовала Каламака прямо у него на свадь­бе? — добавил он, и я села, так, что фокус был у меня между сапогами.

Дженкс просиял и подлетел поближе к капитану с видом довольным и успокоенным, будто что хорошее услышал. Я подумала, что так несправедливо — мы с Дженксом партнеры, а когда мы во что-нибудь влипаем вместе, все шишки валятся на меня. Ни с одного пикси никто никогда не спрашивал за его действия. Но вообще-то они редко так глубоко втягиваются в дела «большого народа».

— Арестуй я его в любом другом месте, он бы меня там же и закопал, — ответила я и сняла со стакана крышку, чуть расплес­кав кофе и обжегши себе палец. Недовольная своей неуклюже­стью, тут же вытерла пролитую струйку сумкой, пока она не капнула со стола мне на платье. Чувствовала я себя как сумас­шедшая из тех, кто тусуется на Фаунтейн-сквер: с этой тряпич­ной сумкой, завернутым в виде подарка фокусом и в платье, стоящем как целый семестр в колледже.

— Насколько же мне легче стало бы жить после этого. — Эдден с суровым лицом наклонился за своим стаканом. — Ты послушай, что там творится! — Он махнул рукой в сторону невидимого вестибюля. — Мои люди не знают, как с этим рабо­тать — для того существует ОВ! А ты их всех притащила сюда? Мне на голову?

— Я думала, вы знаете, что я делаю, — возразила я. — Гленн...

— Нет, — перебил он, подняв руку. Гнев его прошел, усту­пив место страдальческой гордости за приемного сына. — Нет, — повторил он тихо, потупив глаза в стол, — Он этот ордер подсунул на утверждение вместе с документами по организации корпо­ративного пикника. Кстати, ты среди приглашенных.

—Спасибо, — ответила я, не зная, проживу ли я столько.

В мрачном настроении я отпила из стакана, радуясь, что

наконец-то бюро навело порядок в своих приоритетах и стало покупать приличный кофе.

Эдден нахмурился. Гордость за Гленна, который сумел ради справедливости обдурить систему, снова сменилась гневом.

—Каламак в анкете графу «вид» оставил пустой, — сказал он. — Ты понимаешь, что это значит? — Я только собралась ответить, как он понесся дальше: — Это значит, что он не указывает, человек он или внутриземелец, и признает юрисдик­цию ФВБ. И мне дальше с этим придется работать. Именно мне. А ты еще хочешь, чтобы я тебе заплатил за такую вылитую на меня бочку дерьма?

Я стиснула зубы.

—Он нарушил закон! — сказала я с жаром.

Получивший это откровение капитан вздохнул, поменял позу.

—Точно подмечено.

И наступило молчание. Потом Эдден снял крышку со свое­го стакана.

—У меня в вестибюле ждет Пискари. Говорит, что ты хочешь с ним говорить. И как я сохраню тебя в живых для полу­чения от тебя показаний, если Пискари приходит тебя убивать прямо в мой отдел?

Я посмотрела на Дженкса, который уже завелся и начал рас­сыпать едва заметный ручеек блестящей пыльцы.

—Пискари не убивать меня пришел, — сказала я, пряча дрожь за глотком кофе — Я его сюда позвала. Хочу получить от него некоторую защиту для себя и Кистена.

Эдден стал невероятно тих, а я с виноватым видом выпила еще кофе и поставила стакан. Едкий напиток дошел до желуд­ка, и мне стало нехорошо. Пискари сумасшедший убийца — и при этом только он может защитить меня и отменить наказа­ние Кистена.

—Ты покупаешь защиту у Пискари? — Эдден покачал головой, и морщины на лице стали резче. — Он хочет твоей смерти. Ты его посадила в тюрьму. И он не забудет этого только по­ тому, что вышел на волю. Еще прошел слух, что он твоего бойфренда принес в кровавый дар. Мне очень жаль, Рэйчел, но я тут ничего не могу сделать.

Меня обдало горячим чувством предательства, обманутых иллюзий. Я знала, что Пискари ничего не грозит за то, что обо­шелся с Кистеном как с коробкой шоколадок, но черт меня побери, есть же те, кто должен защищать нас от больших-пло­хих-страшных? Мне это было очень противно, но еще против­нее — что в такой извращенной системе мне приходится рабо­тать, чтобы остаться в живых. А что, у меня есть выбор?

— Мне очень жаль, — повторил Эдден, и я посмотрела на него мрачно, чтобы он знал, что мне его положение понятно. Я, черт побери, почти в таком же.