—Отдай его мне, или я затравлю тебя, как животное, и отберу его сам...

Тут он дернулся, что навело меня на размышления о том, что именно сделала с ним под столом миссис Саронг. С потол­ка посыпалась золотистая пыльца, вервольф вдруг оказался в луче солнечного света и посмотрел вверх удивленно. Он явно забыл про Дженкса.

Подумав про себя, не посыпал ли сейчас его Дженкс особо­го сорта пыльцой, я подавила усмешку.

—Да, — ответила я сухо, — мне, это известно. Именно по­этому я обращаюсь к Пискари, а не к вам.

Секунда молчания, и потом круглая морда вервольфа заполыхала красным:

—Нет! — заревел он. — Ах ты пигалица мерзкая, вздумала отдать его этому недодохлому сукину...

Поток слов резко прекратился, когда Квен протянул руку и толкнул его на стул.

—Закройте рот, — велел Квен. — Сперва послушайте, а потом разворачивайте боевые порядки, иначе союзники вам станут противниками.

У-тю-тю, какие высокие слова.

Но зато хотя бы тихо стало. Переступив с ноги на ногу, я глянула на Ала — который начинал уже соответствовать мис­сис Саронг по степени выведенности из себя, на Трента, кото­рый сейчас лихорадочно думал, и наконец на Пискари. Нежи­вой вампир улыбался, как благожелательный бог — которым себя и считал. Медового цвета рука лежала на мраморно-бледной руке Айви, и я предположила, что он ждет от меня, чтобы я стала выменивать фокус на нее и на Кистена. Я бы хотела, но Кизли прав: она должна уйти от него сама, иначе никогда не будет свободна.

—Я его отдам Пискари, — сказала я, чувствуя текущую по хребту струйку пота. — Но я хочу кое-чего взамен.

Все глаза смотрели на меня. Пискари улыбнулся шире, об­нял Айви за плечи и бережно привлек к себе. В ее карих глазах еле-еле светилась жизнь.

—Айви моя, — сказал он.

Я выдохнула — выдох получился дрожащим.

—Айви сама своя. А от тебя я хочу, чтобы ты отменил пере­дачу крови Кистена в дар, принял его обратно в камарилью и дал мне свою защиту от себя самого и этих йэху, — мотнула я головой, показывая на всех присутствующих в комнате. — Я также хочу, чтобы мне вернули мою церковь и дали гарантии свободного ведения моего бизнеса без вмешательства.

Трент замер. Квен разнял скрещенные руки и принял бо­лее сбалансированную позу. Ал перестал рисовать на прозрач­ном зеркале лей-линейные символы и обернулся ко мне. Пискари заморгал от неожиданности:

— Кистена? — спросил он вполголоса. — Тебе нужен... Кистей?

— Мне нужно, чтобы он снова оказался под твоей защитой,— сказала я напористо. — Ты отменишь дар его крови или нет?

Пискари тихо хмыкнул, обдумывая мое неожиданное заявление. Потом, будто перебрав мысли, сказал:

— И ты, разумеется, воздержишься от преследования меня по закону.

— Так нечестно! — возмутился Ал. — Я тоже претендую на долю в рэкете и азартных играх в Цинциннати, а ты так получаешь несправедливое преимущество. Пусть на меня тоже ведь­ма работает.

Я скрипнула зубами. Нет, я не работаю на Пискари. И не буду.

— Я над этим подумаю, — ответила я. — Зависит от того, насколько сильно ты меня достанешь.

Коротышка в своих египетских одеждах задумчиво переплел пальцы.

—Ты хочешь, чтобы я отменил передачу Кистена в дар, вернул ему мою милость, гарантировал тебе защиту от них от всех, —

сказал он с изящным жестом, — и тем не менее остался предметом возмущения твоего несравненного нравственного чувства?

Отчетливо зацокали по полу туфли Ала, и все напряглись, когда он подошел к столу. Явно наслаждаясь произведенным эффектом, Ал вызывающе сел во главе стола.

—Я повторю это еще раз, Рэйчел Мариана Морган. Ты не стесняешься запрашивать цену.

Перестал бы, что ли, называть меня всеми моими именами.

— Послушай, — сказала я, увидев, что Эдден слегка расслабился, когда демон сел. — Я знаю, где фокус, знаю, что он дела­ет. И знаю, что он действует. Он у меня, и я не отдам его ни за понюшку табаку. — Я перевела взгляд на Трента: — А деньги мне жизнь не сохранят.

Я могу сохранить тебе жизнь, — сказал он уверенным тоном, хотя Эдден стоял рядом с ним, готовый сопроводить его в камеру, если Трент не сможет добиться выхода под залог. — Если ты думаешь, что это не так, ты меня недооцениваешь.

Я скривилась, вспомнив, как он предлагал мне остров, что­бы уехать из города и быть у него под крылышком. Почему — до сих пор не знаю. Может, он уже тогда знал, что моя кровь оживляет магию демонов? Но нет, черной магии он боялся — не складывается.

—Спасибо, не стоит, — ответила я натянутым голосом. — Уж лучше я с нежитью договорюсь. — Миссис Саронг глядела на мою сумку такими глазами, будто готова была ее выхватить, и я подтянула сумку поближе. — Фокус вызовет волнений боль­ше, чем Поворот. Уничтожить его я могла бы только демонс­кой магией, а я, что бы вы там ни думали, всеми силами стараюсь этого избегать. — Сделав глубокий вдох, я повернулась к Пискари. — Я полагаю, что ты спрячешь его как следует на этой стороне линий, чтобы вервольфы не могли ниспроверг­нуть власть вампиров?

Он кивнул — свет блеснул на выбритой макушке.

— Нет у них над нами власти! — рявкнул мистер Рей, и мис­сис Саронг подчеркнуто отодвинулась от него вместе со сту­лом: ей надоела эта невоспитанность,

— А чего ты тогда так рвешься к фокусу? — отрезала я. — Без него вы в пищевой цепи вторые, если не третьи. Вот и сми­рись с этим. Как все прочие.

У меня мышцы сводило от напряжения, я теряла контроль над ситуацией. У Эддена было оружие, но в комнате находи­лись два хищника и один эльфийский воин, смертоносные сами по себе.