Посетителей в школе не было, и она быстро попала в кабинет. Договорившись обо всем с тренером, она выложила приличную сумму, и ее полдня учили стрелять из пистолета и винтовки.

Тренер и его ассистент смотрели на женщину недоуменно: зачем ей это понадобилось? Но, в конце концов, это было не их дело.

– А можно за день научиться стрелять? – Вопрос Марии рассмешил тренера.

– Захотела, – протянул он. Похоже, эта женщина никогда не научится стрелять.

– Приходите на следующей неделе, – предложил он, – и мы с вами поедем на учебный полигон.

– Нет, вы не понимаете, мне нужно сейчас. Правда, очень-очень нужно. – Мария посмотрела на него умоляющим взглядом.

– Ну… это вопрос времени… Вы же тоже должны понимать, что мой рабочий день уже закончен.

Мария поняла его намек, и тут же достала из сумочки кошелек. Сто долларов помогли решить эту проблему.

Она добилась своей цели. Но к вечеру, отстреляв несколько обойм, Мария осознала, что учиться ей придется долго. А времени у нее совсем не было. Может быть, уже завтра ей придется столкнуться с убийцей…

Она вернулась в город, когда было уже темно. Через рощу бежала очень быстро, как будто бы за ней гнались. Но вокруг было пустынно и тихо. Мария подумала, что теперь уже никогда не сможет вернуть себе спокойствие и безмятежность. Страх проник в ее жизнь, в ее мысли. Она стала пугаться каждого шороха, каждого взгляда, каждого телефонного звонка… Все внушало ей подозрения. Она плакала, открывая дверь квартиры. Даша уже мирно спала в своей комнате.

Марии не приходилось сомневаться в том, что долго в таких экстремальных условиях ей не продержаться. «Меня давно должны были убить, – думала она, заваривая чай, – а я все еще жива и сопротивляюсь этому маньяку… Или он все спланировал заранее? Этому ненормальному доставляет удовольствие издеваться надо мной, смотреть, как я обороняюсь… Странно, что он сегодня не позвонил. Он же знает, он всегда знает, что я делаю. Как будто бы больше ничем не занят»…

Гринфельд снимал офис в центре Москвы не так давно. Раньше его кабинет психиатрической помощи находился где-то в районе метро «Нагатинская». Мария хорошо помнила, как ее старый друг радовался, открыв свое дело. Гринфельд происходил из семьи потомственных психиатров, его родители в шестидесятые годы были увлечены модными в те времена теориями немедикаментозного лечения психических отклонений. Читали неизвестно как попавшие в страну западные медицинские журналы и успешно применяли методы психотерапии, которая в те годы была полулегальным методом. Но долго им тогда разгуляться не дали. Психических больных, которых они наблюдали, в приказном порядке снова посадили на галоперидол. Гринфельд, с детства усвоивший, что такое лечение не дает желаемых результатов, после института отбывал свой срок в психушке – конечно же в качестве врача. Однако мечтал совсем о другом. И когда пришли новые времена и появилась возможность открыть частную практику, Гринфельд приложил все усилия, чтобы вырваться из системы, которую считал безнадежно устаревшей. В дипломе его значилось «психиатр», но он с блеском справлялся с задачами психотерапевта и психоаналитика, предсказывая, что вскоре будет в Москве психоаналитический бум. Все посмеивались тогда над его начинаниями, но Гринфельд сумел доказать свою правоту. Теперь он снимал несколько комнат в большом офисном здании, где и принимал своих пациентов, многие из которых были достаточно известными и состоятельными людьми. Его национальность значительно способствовала росту популярности. Многие сведущие люди предпочитали старых евреев-психиатров. Хотя Гринфельд не был стар, за ним всегда тянулось шлейфом слово «потомственный».

Мария подъехала к зданию, где обитал Гринфельд, в половине одиннадцатого утра. Жалюзи на окнах кабинета Гринфельда были закрыты, но она не сомневалась, что хозяин на месте. Он приступал к работе довольно рано, ему для этого не нужны были пациенты. Что он там мог делать, оставалось для Марии загадкой…

Мария вошла в кабинет Гринфельда. Врач сидел в углу, опустив голову. Посетительница с ужасом взглянула на скелет в углу, и тут же усмехнулась, заметив стодолларовую купюру у него в зубах. Как она не заметила это чудовище, когда выманивала у Гринфельда справку? Хотя тогда она, шокированная выходкой Михаила, ни на что не обращала внимания.

Гринфельд сначала не заметил, что кто-то вошел, но потом поднял голову и с ужасом уставился на Марию, будто перед ним предстало привидение. Мария в свою очередь громко вскрикнула и замерла на месте. Под глазом у Гринфельда светился огромный темный фингал, на лбу крест-накрест был наклеен лейкопластырь. Второй раненый мужчина за двое суток.

– Что с тобой? – обеспокоенно спросила Мария, и страшная догадка мелькнула в голове.

– Не хочу с тобой даже разговаривать! – Догадка сразу же подтвердилась. Гринфельд был зол.

– Приходил он! – Мария схватилась за голову, потом потянулась к сумочке за мобильным телефоном, но вспомнила, что Валерий говорил: «Я сам не могу остановить Михаила». Чертов джинн! Не джинн, а дьявол какой-то!

– Он потребовал, чтобы я забыл твой номер телефона и чтобы вообще забыл, как ты выглядишь. Что я и собираюсь сделать. Тем более что мне пришлось ему это пообещать.

– Ну прости! – попросила его Мария.

– «Прости»? Меня пригласили на прием к Президенту России! Мне пришлось отказаться! – возмущенно орал Гринфельд. Он встал и подошел к Марии, смерив ее уничтожающим взглядом.

– Господи, ну что мне делать?! Я действительно не могу остановить этого терминатора! Прости, дорогой! Прости! Я так виновата!

– Чего тебе нужно? Зачем ты пришла? – Гринфельд взглянул на нее уже доброжелательно, ему понравилось, что Мария была вынуждена просить у него прощения.

– Мне нужна твоя помощь. У меня есть подозреваемый. Я хочу, чтобы ты с ним встретился.

– Еще чего! Еще и под второй глаз фингал поставить? Как его зовут?

– Ты его не знаешь. Некто Соколов.

– А почему ты не заявишь на него в милицию?