Дарси кивнул. Оба задумались, пока Фоксуэлл не прервал молчания:

— Я никогда не предал бы нашу дружбу, Дарси. Я надеюсь, ты знаешь это.

Несколько часов спустя в гостиной леди Инглбур подавали кофе.

— Мистер Дарси, как же вы пунктуальны! Ну прямо [до минуты.

— Добрый вечер, ваша милость, — поклонился Дар-си. — Маркиза вопросительно посмотрела на его спутника. — Позвольте представить вам моего тестя, мистерa Беннета?

— Конечно, конечно. Мистер Беннет, мне невероятно любопытно познакомиться с вами. Пожалуйста, присядьте.

Кому-то из гостей ничего не оставалось, как освободить место подле ее милости. Дарси остался стоять рядом и стал искать глазами жену. Элизабет великолепно смотрелась в своем любимом желтом, ее темные глаза искрились смехом. Перегрин Уиттэйкер, приютившийся подле нее на диване, поднял голову и поймал взгляд Дарси. «Она восхитительна», казалось, говорил взгляд Уиттэйкера. Дарси сухо поклонился и перевел взгляд на среднего роста худощавого джентльмена, стоявшего перед Элизабет и как-то странно жестикулировавшего. Темные волосы падали на его брови, а темные глаза оставались задумчивыми, даже когда он смеялся.

Дарси сразу же распознал известного драматурга Саймона Гловера. Элизабет подняла глаза и увидела мужа.

— Может, вы споете для того джентльмена, который только что появился здесь, раз вы отказываетесь петь для меня, — попросил мистер Уиттэйкер, перехватив ее пристальный взгляд.

— Думаю, нет, мистер Уиттэйкер, ведь мистер Дар-си приехал за мной.

Уиттэйкер наблюдал, как Элизабет и мистер Беннет распрощались с маркизой.

— Назад в клетку, маленькая птичка, — пробормотал он, потом повернулся к Гловеру: — Полагаю, она предусмотрела в брачном контракте четыре часа свободы каждую неделю. А что думаете вы? Он обязуется] оплачивать счета модисток, а она в обмен на это соглашается быть любимой.

— Вы ничего не знаете об их жизни, Уиттэйкер, хотя прежде я никогда не замечал вашего невежества в отношении предмета, рождающего ваше красноречие.

— Ах! Я просто пошутил, Гловер, и вы уже выходите из себя, — Уиттэйкер улыбнулся и зевнул. — Со своей стороны, я не понимаю, почему моя банальная шутка породила в вас такую ярость.

Дверь гостиной закрылась.

— Взгляни на эти картины, Фицуильям, — попросила Элизабет и объяснила отцу: — Это место находится в Дербишире, папа.

Все трое застыли перед картинами. Дарси повернулся к жене, и на мгновение они остались одни во всем мире, на краю того обрыва, когда ветер неистово рвал воздух вокруг них, и Дарси почувствовал силу невысказанной любви Элизабет. Его скверное настроение растаяло.

Громкие звуки из комнаты разрушили чары. Элизабет взяла отца под руку, и они покинули этот дом.

На следующее утро надежды Элизабет наслаждаться обществом отца по крайней мере недели на две были разбиты. Заехав в дом Бингли, они обнаружили, что Китти ужасно страдала ночью. Увидев, какой бледной и измученной она выглядела, мистер Беннет тут же обуздал свой сарказм. От непривычной доброты его поцелуя глаза Китти наполнились слезами.

— Тебе нужна твоя мама, моя дорогая. Я отвезу тебя домой.

— Нет, папа, — хрипло прошептала Китти. — Я хочу остаться в Лондоне.

Но врач рассудил иначе и рекомендовал немедленный отъезд молодой леди из Лондона. Китти протестующе вскрикнула, но ее возглас тут же был заглушён приступом кашля.

— Дорогая Китти, мы должны последовать этому совету, — увещевала Элизабет сестру. Воздух в Лондоне слишком сырой для тебя в это время года.

— Воздух не просто сырой, мадам, но еще грязный, — добавил врач. — Зима — самое плохое время, но правда, хотя приходится также отметить, что мисс Беннет неспособна переносить воздух Лондона в любое время года.

— Нет! — пробулькала несчастная девушка.

Они проехали до Хартфордшира со всеми удобствами, которые им предоставляла четырехместная карета Дарси. По их прибытии миссис Беннет разразилась истерикой, испугавшись, что внезапно превратившаяся и самую драгоценную жемчужину среди ее детей Китти недолго задержится в этом мире. Но как только через несколько дней покой восстановил здоровье ее драгоценности, возникли и другие чувства.

— Я люблю, когда Китти дома, — доверилась она своей подруге, леди Лукас, сидя у нее в гостях. — Я ужасно без нее тосковала. — Она довольно улыбнулась. — Как, впрочем, я тоскую без всех моих девочек, которые разъехались. — Ей нравилось напоминать другим матерям о своем успехе по части устройства своих дочерей.

Леди Лукас пробормотала свое сочувствие.

— Но зачем они отослали Китти домой так поспешно? Она уже почти выздоровела, но теперь мистер Беннет и думать не хочет о ее возвращении в Лондон. И как и должна найти ей здесь мужа? Нет ни одного сносного холостяка в графстве, я в этом уверена.

Требования миссис Беннет к выбору женихов заметно возросли с тех пор, как ее старшие дочери очень удачно вышли замуж. Конечно, она не могла ожидать, чтобы Мэри или Китти могли выйти замуж так же хорошо, как Элизабет, например. Такое состояние, каким обладал Дарси, было большой редкостью. Тем не менее ей хотелось бы держать Китти в доме своего богатого зятя, где, как она представляла, младшая дочь встречается с армией богатых холостяков, друзей Дарси.