– Сколько? – одними губами спросил Ерофейкин.

– Как обычно.

– Могли бы добавить!

– Не я решаю, – пожал плечами директор «Эха».

– Жлобы! – тоскливо скривился «классик», сунул конверт в карман пиджака, нацепил на физиономию лучезарную улыбку и принялся отвечать на задаваемые из зала вопросы…

Два часа спустя.

Ресторан «Ветер перемен» находился на первом этаже здания, где размещалась радиостанция «Эхо», и имел закрытый статус. Здесь собиралась либеральная богема (типа Ерофейкина), их друзья-приятели, сотрудники «Эха», а также представители прессы, попавшие на радиостанцию по служебной надобности. Посторонние в ресторан не допускались. По завершении пресс-конференции Виктор Владимирович проследовал в «Ветер перемен», устроился за двухместным столиком в углу, заказал графинчик водки, холодную закуску, закурил сигарету, откинулся на спинку стула и рассеянно осмотрел зал. Большинство мест были заняты. Участники недавнего мероприятия усердно работали челюстями, восстанавливая силы. У стойки похмельный «дикобраз» жадно поглощал «Смирновскую». Неподалеку от Ерофейкина лениво развалился за столом какой-то здоровенный швед и, бездумно глядя в потолок, тянул через трубочку охлажденный апельсиновый сок.

– Здравствуйте, Витенька! Здравствуйте, дорогой! – прокартавил знакомый голос, и на стул рядом с писателем опустился знаменитый телеведущий Вальдемар Познерович: высокий седой мужчина в элегантном костюме, с тщательно зализанной лысиной.

– Виски с содовой, – бросил он проходящему мимо официанту. Воровато стрельнул глазами по сторонам и хрипло спросил: – Ну, Витенька, принесли?!

– Как договорились, – степенно кивнул «классик». – Если, конечно, вы не забыли захватить оговоренную нами сумму.

– Да не забыл, не забыл! – досадливо поморщился телеведущий. – Хотя сумма, прямо скажем, не маленькая! Н-да-с! Однако я не скуплюсь, когда речь идет об удовлетворении моих эстетических потребностей… А товар действительно стоит того? – внезапно усомнился он. – Нет, Витенька, поймите правильно. Вам я полностью доверяю. Но… гхе, гм… Вас самого могли обмануть! Допустим, подсунуть обыкновенную порнуху, которой на любом рынке навалом. Или комбинированные съемки. При современном развитии компьютерных технологий…

– Не беспокойтесь, Вальдемар, – с улыбкой перебил Виктор Владимирович. – Фирма веников не вяжет. Я лично знаком с директором видеостудии «Кадавр», даже иногда присутствовал при съемках. Короче, главная героиня реально существует. Вернее – существовала, хи-хи! Ее фотографии, как без вести пропавшей, до сих пор расклеены по городу. На диске девку реально насилуют и реально убивают. Любая экспертиза подтвердит! А милашка, кстати, первый сорт, свежачок! Девственница четырнадцати лет. Кровь из влагалища так и хлещет. Так и хлещет!!! Особенно когда на нее забрался четвертый по счету мужик. И учтите – фильм в одном экземпляре. Вы будете единственным обладателем! Эксклюзив, одним словом! Но если передумали, если денег жалко, – тут Ерофейкин презрительно усмехнулся. – Я не настаиваю! Как говорится – «каждому свое». Одни пьют бормотуху, другие бордо…

– Нет, нет, Витенька! Вы неправильно поняли! – виновато засуетился Познерович. – Беру. Разумеется, беру! Я просто… Хотя неважно. Вот деньги. Ровно двадцать тысяч долларов. Пересчитайте! – он сунул «классику» толстую, перетянутую резинкой пачку. Поджав губы, Виктор Владимирович деловито пошелестел зелеными купюрами, убедился в честности телеведущего, спрятал доллары в карман и взамен вручил Вальдемару DVD-диск в прозрачной упаковке.

– Выпьем! – радушно предложил писатель.

Спустя еще минут десять Ерофейкин поднялся из-за стола и, не оборачиваясь, направился к выходу. Дождавшись, когда он скроется за дверью, Познерович вскочил на ноги и на полусогнутых подбежал к флегматичному шведу, по-прежнему тянущему сок из трубочки.

– Все как условились, господин майор, – заискивающим шепотом доложил он. – Меченые бабки отдал, товар взял.

– Видел, не слепой, – на чистом русском языке проворчал «швед». – Положи диск на стол и убирайся восвояси. Да, будь постоянно на телефоне. Возможно, понадобишься для очной ставки.

Угодливо хихикнув, Познерович исчез.

– Передача состоялась, – обращаясь к воротнику своего пиджака, тихо сказал «швед». – Объект покинул ресторан. Приступайте к задержанию…

В четырех кварталах от радиостанции путь «БМВ» Ерофейкина преградил выехавший из подворотни крытый фургон. Сзади резко затормозила черная «Волга» со спецномерами. К машине Виктора Владимировича приблизились трое в штатском.

– ФСБ, – лаконично представился старший из них, плотный мужчина лет тридцати с лицом профессионального боксера.

– Проедемте с нами и, пожалуйста, не поднимайте шума. Это в ваших же интересах, – вежливо посоветовал второй оперативник – молодой румяный парень с пушистыми ресницами. Третий молча смерил писателя уничтожающим взглядом.

– А-ва-ва-ва-ва, – залепетал смертельно бледный «классик». – А-ва-ва!!!

Майор ФСБ Дмитрий Корсаков

Карлик с лошадиной мордой выглядел на редкость жалко. Беспрестанно потел, вздрагивал, смачно портил воздух. На кончике угреватого носа висели сопли. Периодически он падал на колени и, неразборчиво скуля, пытался облобызать мою обувь. Я каждый раз брезгливо отстранялся, а старший лейтенант Казанцев бесцеремонно хватал карлика за шкирку и усаживал обратно, на привинченную к полу табуретку. Подобное поведение «классика российской литературы» объяснялось короткой речью, произнесенной мной пять минут назад и повергшей Ерофейкина в состояние животного ужаса.