Шрифт:
– Раздевайтесь, голубчик, – смерив «классика» насмешливым взором, предложил Ильин. – Нет, нет, штаны можете надеть обратно. Проктолог подойдет позже…
– Тэ-эк-тэк-тэк, – прослушав Ерофейкину грудную клетку, заглянув в зрачки и измерив пульс, протянул судмедэксперт. – Тэк-тэк-тэк, – и фальшиво пропел на манер профессора Преображенского [4] : «От Севильи до Гренады, в тихом сумраке ночей… Раздаются серенады, раздается звон мечей».
– Как здоровье подследственного? – поинтересовался Рябов.
4
Персонаж повести М.А. Булгакова «Собачье сердце».
– Вскрытие покажет, – фыркнул Ильин.
– О-ох – закатив глаза, «прогрессивный писатель» затрясся как осиновый лист. На полу, у него под ногами, образовалась желтоватая, пахучая лужица.
– Кирилл Альбертович, прекратите паясничать! – сурово сказал полковник. – Мы тут делом занимаемся, а не шуточки шутим!
– Ладно, – посерьезнел наш эскулап. – Делом так делом. Клиент в принципе здоров и, невзирая на внешнюю хлипкость, летального исхода можно не опасаться.
– Вот и ладушки, – успокоился шеф. – Вкалывайте пентонал…
Наркодопрос дал поразительные результаты. Оказывается, Ерофейкин не соврал! С начала 2004 года он действительно работал на одну из натовских разведок. (На какую именно, «классик» не знал.) Связным между ним и резидентом являлся некто Ираклий – сутенер из стриптиз-бара «Греческая смоковница». Он же и завербовал Ерофейкина год назад при содействии одной из шлюх. Через Ираклия Виктор Владимирович получал задания резидента на компьютерных дискетах с указанием суммы оплаты, а также деньги за уже проделанную работу. Задания заключались в обильном поливании грязью тех общественно-политических деятелей, на кого указывал резидент, и в пропихивании в СМИ определенной информации. Цели, преследуемые работодателем, оставались для Ерофейкина тайной за семью печатями. Но однажды Ираклий обмолвился, что деятельность продажного писаки – часть некоего глобального плана под кодовым названием «Нулевой вариант». Следующая встреча со связным должна была состояться послезавтра, в стриптиз-баре «Греческая смоковница», в восемь часов вечера…
– Ну, ни фига себе, заявочка! – когда скукоженного «классика» увели в одиночку, эмоционально воскликнул Рябов. – Кто бы мог подумать! Нет, мы, естественно, знали, что Ерофейкин враг, ненавистник России, записная масонская шестерка. Но непосредственный контакт, с иностранной разведкой… Гм! Прямо как в кино! Если бы не наркодопрос – ни в жизнь бы не поверил!!! Нам крупно повезло, – после секундной паузы подытожил полковник. – Есть реальный шанс взять под наблюдение связного и с его помощью выйти на резидента!
– А может, сутенера просто взять? – предложил я. – Уколоть «сывороткой», получить исчерпывающую информацию…
– До майора дослужился, а элементарных вещей не понимаешь, – укоризненно покачал головой полковник. – Он наверняка лишь одно из звеньев цепи, насколько длинной – неизвестно. И самого резидента, скорее всего, в лицо не знает. Ну, возьмешь ты Ираклия, а дальше?! Они могут всполошиться, ликвидируют следующее звено, и останемся мы с носом! Не-е-ет, дорогой мой! Здесь нужен более тонкий подход… В общем, так, через три часа ко мне в кабинет, – поднявшись на ноги, объявил шеф. – Я обмозгую план операции, посоветуюсь с генералом Марковым и поставлю тебе конкретную задачу. А пока, Дима, отдыхай, расслабляйся. Только смотри, не как Альбертыч!!!
2
Музыкальный центр изрыгал нудную слащавую мелодию в восточном стиле. На сцене, в ярком пятне света, извивалась у шеста крашенная под блондинку девица. (Уже третья по счету за сегодняшний вечер.) Выступление подходило к концу. Заученно улыбаясь, стриптизерша виляла бедрами, трясла грудями и медленно стягивала с себя последний предмет туалета – кружевные прозрачные трусики. Около сцены, побросав свои места, сгрудились штук десять завсегдатаев, разного возраста и комплекции, но с одинаковой маской звериной похоти на распаренных, потных лицах.
– Давай, детка! Да-а-авай!!!.. О-о-о!.. Снима-а-ай же!!! Скорее!!! – сиплым, нестройным хором стонали они.
Сидящий неподалеку от меня Ерофейкин хоть и не решался покинуть столик, но изо всех сил вытягивал морщинистую шею в направлении сцены. Из полуоткрытого рта «прогрессивного писателя» текли слюни. Кончик высунутого наружу нечистого языка мелко подергивался из стороны в сторону. «Грязное животное», – взглянув на него, брезгливо подумал я и, не удержавшись, сплюнул на пол. Видимо, почуяв мое настроение, Виктор Владимирович поспешно спрятал язык обратно в рот, утер рукавом слюни и трусливо потупил свиные глазки. Я механически отпил немного сока из длинного узкого бокала.
Мы приехали в «Греческую смоковницу» полтора часа назад. Мы – это я, трое оперативников, рассредоточившихся по залу, кольцо наружного наблюдения в составе десяти человек и подсадная утка Ерофейкин. Дабы не вызывать подозрений у хорошо знавшего его обслуживающего персонала, я позволил «классику» заказать бутылку шампанского. Но не более! А то нажрется, сволочь. Возись потом с ним! Ерофейкин, ко всему прочему, был хроническим алкоголиком и, по оперативным данным, из большинства баров писателя утаскивали под руки. Сам я и трое наших ребят в зале пили сок или минералку. На худой конец нам разрешалось взять кофе с коньяком. А группа наружного наблюдения довольствовалась чаем из термосов. Им вообще повезло меньше всех. Погода сегодня выдалась прескверная. С утра по радио передали штормовое предупреждение и не обманули. В настоящий момент в городе бушевал ледяной ветер скоростью до пятнадцати метров в секунду. Вдобавок с неба густо сыпался снег и из-за страшной метели видимость на улицах была хуже некуда…