– Как ты смеешь решать, за чью жизнь стоит, а за чью не стоит бороться! Ты не Господь Бог, к твоему сведению, – голос Эллен дрожал. – Так одни нацисты рассуждали. И ты, выходит, тоже…

– Ты просто бредишь, и это единственное, что тебя извиняет в моих глазах, – холодно сказал Рихард. – Но советую очень подумать, прежде чем ты начнешь повторять эту чушь в больнице. Я никому не позволю меня порочить. Все, что я тебе говорил, можно подтвердить фактами. А твои дурацкие подозрения основываются лишь на том, что волей случая две смерти совпали во времени.

– Возможно. Только давай посмотрим, не та же ли у того японца была группа крови, что и у Джелло. Я так думаю, что та же самая, а это, получается, опять воля случая?

Рихард мрачно смотрел на нее.

– Нет, уважаемый доктор, это не волей случая называется, а косвенными доказательствами, и их не раз хватало, чтобы убийца занял свое место в камере.

Вид у него стал страшный. Он стремительно повернулся и вышел, тяжело ступая по половицам.

Бен увидел, как она расхаживает босиком по палате, поеживаясь в своем легком халате, и забеспокоился: – Тебе ведь, наверное, нужно лежать? Она, не отвечая, кинулась к нему, обняла.

– Как я рада, что ты здесь!

– Ну, как твоя гастроскопия?

– Не беспокойся, пожалуйста, со мной все в порядке. Анемия, ничего больше.

Он облегченно вздохнул. Беспокойство Голди насторожило его. Как ни старался Бен прогнать дурные предчувствия, они настолько завладели его сознанием, что он даже забыл на столике в кафетерии свой букет.

– Мне нужно кое о чем с тобой поговорить, – сразу приступила к делу Эллен, и в голосе ее чувствовалось огромное напряжение.

– Ну конечно, конечно. Только сначала ляг, укройся, еще воспаление легких схватишь.

Она набросила на себя одеяло, а он устроился на стуле рядом. Набравшись решимости, Эллен стала рассказывать. Бен ни разу ее не перебил, выслушав все до конца, потом воцарилось долгое молчание.

– Эллен, ты отдаешь себе отчет в том, что в сущности речь идет о предъявлении обвинения в убийстве?

– Но в этом я его и обвиняю.

– Успокойся, не спеши. А что если и правда он предъявит сердце Джелло, хранящееся у него в лаборатории? Ведь, в конце-то концов, этого клиента Милта он действительно не оперировал. Бедолага скопытился еще до того, как твой доктор приехал в клинику.

– Но я знаю, я точно знаю, что он…

– Выслушай меня, Эллен. Доктор этот – в этом ему не откажешь – соображает получше многих. И уж не сомневайся, он позаботился о собственной безопасности. Я уверен, что в случае чего он сумеет предъявить и документы, удостоверяющие, что для предполагаемой операции было приготовлено сердце павиана.

– Какое это имеет значение, раз он… он…

– Мне очень неприятно это говорить, Эллен, но прав все же он, а не ты, поскольку у тебя доказательств не имеется, сплошные совпадения, и только.

– Когда много совпадений, суд признает их косвенными доказательствами.

– Возможно, но я очень сомневаюсь, что тут тот самый случай…

– На самом деле мне нужно всего лишь еще одно свидетельство, после чего я обращусь в прокуратуру. И это свидетельство я попрошу тебя помочь мне раздобыть.

– Какое свидетельство?

– Мне необходимы медицинские данные о состоянии того японского миллиардера, причем заверенные.

– А зачем они тебе? Он же умер.

– Затем, что, по моему убеждению, у него должна быть та же группа крови, что и у Джелло.

– Эллен, мне это не нравится.

– Но ведь это гад убил Джелло, как ты не понимаешь! И неужели я допущу, чтобы даже такое сошло ему с рук!

– Не знаю, не знаю… – Бен покачал головой.

– Прошу тебя, Бен.

– О чем? Что я-то могу сделать? Я не детектив.

– Попроси Милта раздобыть заверенные выписки из истории болезни.

– Но как я…

– Пожалуйста, Бен, ведь он для тебя это сделает, правда? – Она смотрела на него умоляющими глазами.

Инстинктивно он чувствовал: надо заставить ее отказаться от этого плана, ничего хорошего все равно не получится. Но отказать ей Бен не мог.

– Хорошо, Эллен, я с ним переговорю, только дай слово, что ты обо всей этой истории будешь молчать, словно ничего не было. Даже Голди ничего про это не должна знать.