– Вы все-таки пришли?.. – пробормотал он, заключая ее в объятия. – О, вы просто сумасшедшая.

– Я сошла с ума из-за вас.

Он немного отстранился от нее и заглянул ей в глаза. У Ксантии перехватило дыхание. Волна незнакомых прежде чувств нахлынула на нее, и она невольно отвела взгляд. В тот же миг она увидела огромную старинную кровать, стоявшую в центре комнаты. Над кроватью высился роскошный балдахин из темно-синего шелка. Подобранное в тон ему покрывало было уже откинуто, а белоснежные простыни немного смяты. Постель манила Ксантию, притягивала ее к себе. В камине догорал огонь, а на ночном столике стоял графин с вином.

– Что за восхитительная кровать! – Ксантия улыбнулась. – Надеюсь, вы намерены сегодня использовать ее по назначению?

Нэш засмеялся и провел ладонью по ее волосам.

– Я молил Бога, чтобы вы не одумались и не отказались от мысли прийти ко мне, – пробормотал он. – А где Ротуэлл?

– Спит, я надеюсь. Впрочем, я не уверена в этом. Он иногда долго не может уснуть.

– Долго еще вы будете вот так прятаться ото всех? – спросил Нэш неожиданно.

Ксантия не совсем понимала, что он хотел этим сказать.

– До тех пор, пока нам этого хочется, Стефан, – ответила она. – Пока мы не наскучим друг другу.

– А если этого никогда не произойдет? Если нас с каждым днем будет все сильнее тянуть друг к другу – что тогда?

Ксантия засмеялась, но ее смех прозвучал как-то неестественно.

– Дорогой мой, вы меняете женщин как перчатки. И я всего лишь одно из ваших очередных увлечений.

– Нет, вы не просто одно из многих увлечений. Вы моя женщина, Ксантия. По крайней мере на эту ночь.

Она молча кивнула, и Нэш припал к ее губам. По ее телу тотчас же разлилась нега.

– Ах, Стефан, возьмите меня быстрее… – простонала она. – Все это время мне было очень трудно находиться рядом с вами. Видеть вас и не иметь возможности дотронуться до вас – о, это сводило меня с ума…

Он увлек ее к кровати и посадил на край постели. Ксантия подняла на него глаза. Рука Нэша легла ей на плечо.

– Скажите, дорогая, как мне доставить вам наслаждение? Чего вы ждете от меня?

По телу ее пробежала дрожь. Внезапно Нэш одним движением сбросил халат, и Ксантия окинула взглядом его фигуру.

– Возьмите меня, Стефан, – проговорила она хрипловатым голосом. – Порой мне кажется, что вам принадлежит не только мое тело, но и душа.

В глазах Нэша вспыхнул огонь, и он опустился перед ней на колени. Медленно развязав пояс на ее халате, он бросил его на постель и спустил халат с ее плеч. На Ксантии была сорочка из тончайшей ткани, сквозь которую просвечивали ореолы ее груди. Нэш впился в них жадным взглядом, затем припал губами к соску. Ксантия ахнула и почувствовала, как теплая ладонь Нэша скользит по ее животу.

Ксантия со стоном запрокинула голову. Именно этого она и хотела, за этим и пришла сюда! Ласки Нэша доставляли ей ни с чем не сравнимое наслаждение.

– Снимите сорочку, – прохрипел маркиз, поднимаясь с коленей.

Ксантия тоже встала и сбросила ночную рубашку. Нэш окинул ее пылким взором и прошептал:

– О Боже, Ксантия, как вы прекрасны!.. Я хочу, чтобы мне принадлежало не только ваше тело, но и душа. Мне хочется, чтобы вы сегодня выполняли все мои приказы.

Она обвила его шею руками.

– Хорошо, я попробую. Приказывайте. Не стесняйтесь, Стефан, я ведь не робкая девственница.

Уложив ее на постель, Нэш раздвинул ей ноги пошире и встал на колени. Ксантия окинула его взглядом, затем принялась поглаживать его восставшую плоть.

Нэш закрыл глаза и, запрокинув голову, громко застонал. Несколько секунд спустя глаза его открылись, и он, перехватив руку Ксантии, прохрипел:

– Довольно, милая. – Он завел ей руки за голову. – Ведь вы должны выполнять мои приказания, не так ли?

Ксантия засмеялась.

– Но мне нравится мучить вас.

Маркиз усмехнулся и потянулся куда-то к изголовью кровати. В следующее мгновение Ксантия почувствовала прохладное прикосновение шелковой ленты к своему запястью. Ее тут же охватило чувство, похожее на панику. Однако Нэш, не обращая внимания на ее испуг, уверенными движениями крепко связал ее закинутые за голову руки.

– Стефан, что вы делаете? – прошептала Ксантия.

– Если уж речь зашла о мучениях, то это я должен подвергнуть вас пыткам, моя любовь.