— Есть нечего, — подытожил я, захлопывая дверцу. — Белый чай будешь?

— У меня только черный есть! — удивленно хлюпнула носом юная журналистка.

— Он тоже плесенью зарос, — хмыкнул я. — Так что будем классический белый. То бишь кипяточек без добавок. Потому как пить вредно.

— Шутишь? — догадалась Анюта.

— А есть варианты?

Варианты появились ближе часам к одиннадцати, когда в квартиру завалился Вовочка. Волосы дыбом, глаза на-выпучку, в общем, морда такая, словно он сейчас, бедный-несчастный, отбивался одновременно от всех вампиров, оборотней, ну и еще от каких-нибудь монстриков заодно. Судя по мятой-перемятой, только что не пожеванной рубашке, чудовища победили.

Первым делом профессиональный юрист плюхнулся на диван, не обращая внимания на вопиющую грязь, и, печально захлюпав носом, протянул:

– Я самый несчастный человек в мире!

У Ани мгновенно проснулся материнский инстинкт:

– Почему?

Я таких идиотских вопросов не задавал, прекрасно понимая, что тут какой-нибудь подвох.

— Ох, — вздохнул Вовочка. — Анют, может, помнишь, лет десять назад по телевизору крутили песню … Сюткин, кажется, исполнял: «Семь тысяч над землей».

— Ну?

— Так вот, Анечка, — печально провозгласил Вован. — Старость — это когда мелодию, которую ты слышал лет так в шестнадцать, начинают крутить по «Ретро-ФМ» …

Я замер, переваривая услышанное, а Вовочка меж тем времени зря не терял:

– Короче, мальчики и девочки, у меня появилась умная мысля, как нам из всего этого выбраться!

Я отмер:

– Ну?

Вовка оглянулся по сторонам, смерил взглядом увеличивающуюся на глазах паутину и предложил:

— Только давайте не здесь, а то вдруг вы прям сейчас будете правильность моих задумок проверять?

— И что? — не понял всей опасности я.

— А ничего, — огрызнулся Вовочка, — но лучше — не здесь!

Честно говоря, я подозревал, что песенкой с «Ретро-ФМ» дело не ограничивается. У Вовочки случилось что-то еще, но вот что? Спросить я не успел: Анюта задумчиво закусила губу:

– И куда пойдем?

Вовка лишь плечами пожал:

— Куда-нибудь, где немноголюдно, солнечно. — Он покосился на плавящийся от жары асфальт за окном (сквозь медленно мутнеющее окно пока еще было что-то видно) и продолжил: — И есть кондиционер. А то я, как уважающий себя вампир, просто растаю.

— Вампиры не тают! — педантично сообщила Аня. — Они в пепел превращаются.

— Ой, только не надо мне Энн Райе пересказывать! — обиделся Вовочка. — Я очень даже продвинутый! «Интервью с вампиром» до тридцатой страницы прочитал. А Стокера до пятой. Предисловия.

Я даже слова вставить не успел в их спор. Все так быстро разрешилось, что я обнаружил, что мы таки куда-то отправились, лишь после того, как все мы оказались на улице. Ох, а я и не подумал, что здесь так жарко! Градусов сорок в тени, не меньше. Вот уж точно — глобальное потепление. Это если не брать в расчет, что зимой температура падает до минус двадцати. Прибавьте к этому гололед, дикий ветер (а что вы хотите — степь!). Все прелести жизни на юге …

В любом случае, если мы с Аней старательно держались в тенечке, Вован упрямо перся вперед, не обращая внимания на такие мелочи, как солнце и возможный тепловой удар. Кажется, он даже забыл, что шествует не в гордом одиночестве.

Наконец я не выдержал:

– Вов, что случилось?

Приятель, не оборачиваясь и не останавливаясь, бросил через плечо:

– Да нет, ничего, тебе показалось!

Угу, совсем ничего. Учитывая, что Вовочка не выносит жары, — ничего не случилось!

— А если честно? — Аня замерла на месте, сняв босоножку и пытаясь вытряхнуть из нее какой-то камушек.

– Честно? Устал я как собака!

Он устал. А мне, извините, что говорить? Я всю ночь не спал! И попрошу без пошлых намеков!

— Устал, — вновь повторил Вовочка и вдруг взорвался: — Не могу уже. Дело у меня в области закончилось, кассационную жалобу уже отвез. Так судья там … Одна фамилия чего стоит! Обжоркина! И, между прочим, полностью соответствует внешнему виду: представь такой колобок на лапках, который еле в дверь пролазит — боком поворачивается, чтоб пройти. А мозгов — тоже как у Колобка! Дуб дубом! В УПК [5] ни бум-бум! Ей заявляешь ходатайство, а она на тебя смотрит пустыми рыбьими глазами и спрашивает: «Товарищ адвокат, а что вы от меня хотите?» А мнит из себя неизвестно что! А самое смешное знаешь что? Дело большое, я десять месяцев по нему ездил. Так судья не слушает его совершенно! Назначено на десять утра, приезжаем, она появляется в одиннадцать, говорит: «Знаете, свидетели не явились, откладываемся до трех!» В четыре вновь появляется, говорит, что опять свидетелей нет, откладываемся на завтра! Не умеешь организовать процесс, построить участников в ровные ряды, чтоб они являлись по расписанию, так не берись! Видеть ее уже не могу! Единственное, что хоть радует, — дело уже закончилось. Я кассационную жалобу написал, и пусть им там все на фиг отменяют!

– И где это так? — осторожно поинтересовалась Аня. Судя по всему, девушка заволновалась — сама она из области. Не дай бог такое чудо в родном городе увидеть.

Вовочка, уже повернувшийся к нам и терпеливо дожидавшийся, когда ж мы его догоним, скривился:

– В «небольшом городке, столице донского казачества»! — судя по противному голосу, друг цитировал строчки из какого-то рекламного буклета.

Более точного наименования я так от него и не добился.

Минут через десять после блуждания по раскаленному пеклу, в просторечии именуемому «родной город», мы наконец заглянули в какую-то кафешку.