Шрифт:
– Только попробуй сказать Хоулу, что она сюда приходила! – зачем-то обрушилась она на Кальцифера. – Зуб даю, она пришла к Хоулу! А остальное – сплошное вранье! Кудесник Салиман здесь жил, вот что, он тут прятался! Наверняка сбежал от ее кромешного дрожащего голоса!
Кальцифер хихикнул:
– Никогда не видел, чтобы кого-то так ловко выставляли!
Софи тут же стало стыдно за то, что она такая злюка. В конце концов, сама-то она пролезла в замок ничуть не более тактично!
– Тьфу! – сказала она.
Она зашаркала в ванную и там уставилась в зеркала на свое старое морщинистое лицо. Взяла пакетик с надписью «КОЖА» и сунула его на место. Даже если она снова станет юной и свежей, с личиком мисс Ангориан особенно не посоревнуешься.
– Дрянь! – выдохнула она. – Фу! – И поскорее заковыляла назад, выхватила из тазика лилии и папоротники. Понесла их в лавку, оставляя за собой мокрый след, и воткнула пучок в ведро с подкормкой.
– Станьте нарциссами! – безумным, злобным, хриплым голосом прокаркала она. – А ну, станьте июньскими нарциссами, гаденыши!
Человек-пес просунул в лавку со двора свой мохнатый нос. Стоило ему увидеть, в каком скверном настроении пребывает Софи, и он поспешно убрался восвояси. Когда минуту спустя ворвался радостный Майкл с пирогом, Софи так на него глянула, что Майкл тут же вспомнил о некоем заклинании, которое задал ему Хоул, и ретировался в кладовку.
– Тьфу! – рявкнула ему вслед Софи. И снова склонилась над букетом. – Станьте нарциссами! Станьте нарциссами! – сипела она. И ей ничуть не полегчало при мысли о том, как, в сущности, глупо она себя ведет.
Глава девятнадцатая, в которой Софи выражает свои чувства с помощью гербицида
Ближе к вечеру Хоул открыл дверь лавки и лениво прошествовал внутрь, посвистывая. Судя по всему, мандрагора его больше не заботила. Софи ничуть не обрадовалась, сообразив, что в Уэльсе он не был. Она наградила чародея тяжеленным взглядом.
– Небеса милосердные! – оторопел Хоул. – Я уж думал, в камень обращусь! Что случилось?
Софи в ответ рявкнула:
– Который на вас костюм?!
Хоул оглядел свое черное одеяние.
– А что, это так важно?
– Да! – зарычала Софи. – И прекратите кормить меня баснями о вашем якобы трауре! Который это костюм?
Хоул пожал плечами и приподнял один длинный рукав, словно и сам не знал, какой он на самом деле. Он изумленно посмотрел на него. Чернота сбежала с рукава – от плеча до острого хвоста. Плечо и верх рукава побурели, потом посерели, а острый кончик все темнел и темнел, и вот уже Хоул был облачен в черный костюм, у которого один рукав был голубой с серебром, а хвост его словно бы уронили в деготь.
– Этот, – сказал чародей, и чернота снова поднялась до самого плеча.
Софи почему-то еще больше разозлилась. У нее даже слова кончились – остались силы лишь фыркнуть.
– Софи! – умоляюще рассмеялся Хоул со своей самой обаятельной улыбкой.
Человек-пес пихнул дверь и протопал в лавку. Он не любил, чтобы Софи и Хоул подолгу разговаривали наедине.
Хоул поглядел на пса.
– У вас что, теперь еще и волкодав? – спросил он, словно рад был сменить тему разговора. – Двух собак нам, пожалуй, не прокормить.
– Это один и тот же пес, – сердито ответила Софи. – Он заколдован.
– Правда? – И Хоул кинулся к псу с такой скоростью, что сразу стало понятно, как рад он отделаться от Софи. Только человек-пес, разумеется, этого не потерпел. Он отпрянул. Хоул сделал бросок и ухватил пса за косматую шерсть, не дав ему выйти во двор.
– Попался! – сказал он и встал на колени, чтобы посмотреть в полускрытые шерстью глаза пса. – Софи, – ужаснулся он, – ну почему же вы раньше мне об этом не говорили?! Это же не пес, это человек, и он в ужасном состоянии! – Хоул развернулся на одном колене, не выпуская пса. Софи встретила стеклянный взгляд Хоула и поняла, что он зол, и зол крепко.
Отлично. На войне как на войне.
– Сами бы могли заметить, – уронила Софи, не менее зло глядя на чародея в ответ и вызывая его на то, чтобы он пустил в ход свое самое грозное оружие – зеленую слизь. – Да и пес не хотел…
Хоул разозлился так, что не стал ее слушать. Он вскочил на ноги и потянул пса за собой по плиткам.
– Да, мог бы заметить и сам, если бы не был так занят другими делами, – сказал он. – Идемте, – вежливо пригласил он пса. – Мне надо показать вас Кальциферу. Майкл! – завопил он.