– Понимаю, – радостно кивнул гоблин. – Многие великие кражи, о которых потом слагали легенды, были совершенно случайны.

– Вы не правильно поняли… – совсем смутившись, промямлил я.

– Да ты не стесняйся, юноша! Сначала седло Торькино, потом меня обворуешь, а там, глядишь – и прославишься на весь Ворк! – радостно закричал Трошка.

– Дело было так, – решительно начал я и быстро рассказал историю с драконом и драконицей.

– Ну, это же совсем другое дело! – обрадовался гоблин. – Я думал, простой вор пришел, а у меня в гостях, оказывается, драконий сводник! Ты попробуй поставить разведение драконов на коммерческую основу. Мысль дарю бесплатно.

Объяснять что-либо вредному старикашке, как я понял, было занятием безнадежным. Такие люди понимают только конкретные предложения, и, если начинать с ними ни к чему не обязывающий разговор, можно часами трепаться ни о чем, а мне надо на Остров.

– Трошка, а вы могли бы передать бабе Торе седло? – задал я первый конкретный вопрос.

– А зачем это мне? А вдруг ты его спер, и тогда Торька точно скажет: «Трошка с ума сошел, послал орка седло у меня спереть», – не согласился гоблин. – Нет уж, сам спер – сам и возвращай, если хочешь. Меня в свой криминал не вмешивай.

– Да не крал я седло!

– А я разве говорю, что крал? Лежало седло никому не нужное, да я бы сам подобрал! Тебе просто повезло!

Спорить было бесполезно, и я решил сменить тему:

– Давайте забудем про седло.

– Да не видел я никакого седла! Что ты заладил, седло-седло, – сразу согласился улыбчивый гоблин. – Я седел не видел ни разу в жизни. Даже не представляю, как седла выглядят!

Мы посмотрели на друга пару секунд, и я продолжил:

– Мне баба Торя говорила…

– Ну, раз Торька сказала, значит, так оно и есть, ты не сомневайся, юноша. Торька лишний раз не соврет. Вот кто бы другой сказал – верить бы не посоветовал. А бабе Торе – доверие полное.

– … что вы можете…

– О, я многое могу, юноша. Но многое – это не значит, что все. Всего, мой друг, не может никто на свете. И старый гоблин всего не может. Немногое могу, но что конкретно – сам, знаешь ли, часто забываю. Старость не в радость, мой юный друг.

– … помочь…

– Помогать – дело хорошее. Без помощи нет общества, а без общества – нет нас. Что мы без общества, так – букашки. А букашки никому не нужны, даже обществу, правильно я думаю?

– … переправиться на Остров! – с трудом закончил я и перевел дух. Разговаривать со старым гоблином оказалось просто невыносимым занятием.

– А что ж ты не поплывешь? Плыть – это целое удовольствие. Плавание, знаешь ли, юноша, здорово развивает духовно и физически. Плавать…

– Акулы.

– А что акулы? Так – рыбки. Ты что, рыбу никогда не ел? А хотя понимаю – в тебе с детства развились комплексы, мания преследования, рыбофобия…

– Да, – не стал я вдаваться в подробности, тем более что «гыбофобия» у меня действительно имелась, когда дело касалось акул.

– Ну тогда можно доплыть, предположим, на седле. – После этих слов мы пару секунд поиграли в гляделки. – Ах да, склероз замучил, известная гоблинская болезнь. Нет же у тебя седла, я помню, помню.

После этого гоблин сделал вид, что мучительно задумался. Я ему не мешал – наступившая тишина после гоблинской трескотни меня очень радовала, даже больше скажу – ласкала слух. Впрочем, это блаженство продлилось не долго.

– Конечно, уважаемой бабе Торе я отказать никак не могу, тем более помогать друг другу – долг разумных существ, ты согласен? – Гоблин невинно взглянул на меня.

– Конечно, – сказал я с умным видом.

– Поэтому, как только я доделаю свою работу (наполнить бочку надо), сразу же займусь твоим вопросом.

Разговорчивый Трошка поднял ведерко и деловито зашагал к воде.

Я удивленно посмотрел на спину работящего гоблина. Трошка неспешно шел к озеру, помахивая в воздухе крохотными ведерками (каждое размером примерно с пивную кружку). После этого я подошел к огромной бочке, в которую при желании мог бы поместиться дракон (если его немного утрамбовать), и, поднявшись по приставной лестнице, заглянул за край. Вода в бочке едва покрывала дно. Такими темпами можно было наполнять бочку водой пару месяцев. Я спустился с лестницы и задумчиво почесал затылок. Тем временем гоблин вернулся и, громко кряхтя (мне показалось – излишне громко), стал подниматься по ступенькам, останавливаясь на каждой и переводя дух. Поднявшись на последнюю, он поставил ведра на широкой ступеньке, поднял одно, делая вид, что сейчас надорвется, и выплеснул воду в бочку. После этого так же неспешно опорожнил второе ведерко. Пожалуй, со сроком в два месяца я погорячился – минимум полгода. После этого гоблин неспешно спустился на землю и присел на той же лестнице, якобы устав.

– Старость, юноша, куда от нее деваться. Когда я был так же молод, как ты, эту пустяковую работу я сделал бы очень быстро. – И гоблин горестно всплеснул ручками, встал, взял пустые ведерки и снова неспешно двинулся к озеру.

– Погодите, давайте я помогу, – предложил я, гоблин тут же развернулся ко мне и с готовностью протянул пустые ведерки.

– Я так и знал, что ты очень добрый орк, хоть и грымский, – радостно сказал Трошка после того, как я взял ведерки и бегом рванул к воде.