– Но у них нет номера личного телефона человека, который живет на верхнем этаже Апостольского дворца.

Шамрон передернул плечами.

– Это правда.

– Мне нужен чистый паспорт.

– Не проблема. У меня есть очень хороший канадский паспорт, которым ты можешь воспользоваться. В каком состоянии твой французский?

– Trus bon, mais je doit pratiquer I'accent d'un Quebecois. [14]

– Иногда ты пугаешь даже меня.

– Это кое о чем говорит.

– Ты проведешь здесь ночь и отправишься завтра в Рим. Я довезу тебя до «Лодя». По дороге мы завернем в американское посольство и поболтаем с главой местной резидентуры.

– О чем?

– Судя по досье из Государственного архива, Фогель работал на американцев в Австрии в период оккупации. Я просил наших друзей в Лэнгли посмотреть свои досье, не увидят ли они там имени Фогеля. Это смелое предположение, но, может, нам повезет.

Габриель взглянул на свидетельство матери: «Я не стану рассказывать все, что я видела. Не могу. Я обязана так поступить ради погибших».

– Твоя мать была очень мужественная женщина, Габриель. Потому я и выбрал тебя. Я знал, что ты сделан из отличного теста.

– Она была гораздо мужественнее меня.

– Да, – сказал Шамрон. – Она была мужественнее всех нас.

То, чем по-настоящему занимался Брюс Кроуфорд, было тайной из тех, что хуже всего хранят в Израиле. Высокий, благородного вида американец был главой резидентуры ЦРУ в Тель-Авиве. Об этом знали как правительство Израиля, так и палестинские власти, и он часто служил каналом связи между двумя враждующими сторонами. Редко случалось, чтобы телефон Кроуфорда не зазвонил ночью в самый непотребный час.

Он встретил Шамрона у ворот посольства на Харайкон-стрит и провел в здание. Кабинет у Кроуфорда был большой и на вкус Шамрона слишком шикарный. Он был похож скорее на кабинет вице-президента корпорации, чем на нору шпиона, но так уж принято у американцев. Шамрон опустился в кожаное кресло и принял из рук секретарши стакан охлажденной воды с лимоном. Он собирался закурить турецкую сигарету, потом заметил на столе Кроуфорда надпись «Не курить».

Кроуфорд, казалось, не спешил приступить к делу. Шамрон этого ожидал. У шпионов существовало неписаное правило: когда просишь друга об услуге, будь готов отработать ему ужин. Шамрон, поскольку он практически был вне игры, не мог предложить ничего существенного, – лишь дать совет и высказать соображения человека, совершившего немало ошибок.

Наконец через час Кроуфорд произнес:

– Насчет этого Фогеля.

Голос американца замер. Шамрон, уловив нотку провала в голосе Кроуфорда, выжидающе пригнулся в кресле. А Кроуфорд тянул время – отодрал бумажку от своего магнита и стал ее выравнивать.

– Мы просмотрели наши досье, – сказал он, не отрывая взгляда оттого, что делали руки. – Мы даже послали команду в Мэриленд покопаться в нашем флигеле. Боюсь, мы промахнулись.

– Промахнулись? – Шамрон считал, что в таком жизненно важном деле, как шпионаж, негоже использовать американские термины, какими пользуются в спорте. Агенты в мире Шамрона не промахивались, не пропускали мяч и не падали со стуком. В этом мире существовал лишь успех или провал, и провал в таком месте, как Ближний Восток, обычно оплачивался кровью. – Что в точности вы хотите этим сказать?

– Это означает, – педантично заявил Кроуфорд, – что наши поиски ничего не дали. Мне очень жаль, Ари, но иногда такое случается.

Он держал в пальцах разглаженную бумажку и внимательно рассматривал, словно гордясь тем, что сумел привести ее в такой вид.

А Габриель сидел и ждал Шамрона на заднем сиденье «пежо».

– Как все прошло?

Шамрон закурил и ответил.

– Вы ему верите?

– Знаешь, если бы он сказал мне, что они нашли обычное личное дело или разрешение на засекречивание, я, возможно, поверил бы ему. Но – ничего? С кем, по его мнению, он разговаривал? Я оскорблен, Габриель. Правда оскорблен.

– Вы считаете, что американцам что-то известно про Фогеля?

– Брюс Кроуфорд только что подтвердил нам это. – Шамрон бросил злобный взгляд на свои стальные часы. – Черт возьми! Ему потребовался целый час, чтобы набраться смелости соврать мне, а теперь ты еще опоздаешь на свой самолет.

Габриель посмотрел на телефон на консоли.

– Совершите поступок, – шепотом произнес он. – Бросаю вам вызов.

Шамрон схватил трубку и набрал номер.

– Говорит Шамрон, – отрезал он. – Из «Лодя» через тридцать минут вылетает рейс компании «Эль-Аль». У самолета только что возникла проблема с механикой, которая потребует час для исправления. Вылет откладывается. Понятно?

Два часа спустя у Брюса Кроуфорда зазвонил телефон. Он поднес трубку к уху. И узнал голос. Это был человек, которого он отправил следить за Шамроном. Опасная игра – следить за бывшим начальником Конторы на его территории, но так было приказано Кроуфорду.

– Выйдя из посольства, он отправился в «Лодь».

– Что он делал в аэропорту?

– Высадил пассажира.

– Ты его узнал?

Сыщик дал понять, что да. Не упоминая фамилии пассажира, он сумел сообщить то, что этот мужчина – известный агент Конторы, недавно активно действовавший в одном городе Центральной Европы.