— Ронни! Ронни! Стой! Ко мне! Стой, тебе говорят!

Друзья разом обернулись. Прямо на них, вздымая клубы сухого морозного снега, несся огромный волкодав. Команда отчаянных замерла. Увидев друзей, Ронни резко затормозил всеми четырьмя лапами, с интересом оглядел незнакомых ребят и вдруг, радостно взвизгнув, прыгнул на Герасима.

Столь бурное проявление чувств застало Каменное Муму врасплох. Прижимая к груди заветную магнитолу, он опрокинулся на спину, и они вместе с приветливым Ронни рухнули в росший по обочинам дороги молодой ельничек. Раздался треск.

— Помогите! — вопил из елок Герасим. — Ой-е-е-е-ей!

Команда отчаянных храбро кинулась на выручку друга. Однако Ронни, видимо почитая Муму своей личной добычей, свирепо оскалился и зарычал. Ребята испуганно отпрянули. Волкодав, убедившись, что его правильно поняли, принялся с большим удовольствием вылизывать длинным розовым языком физиономию Герасима.

— Уберите от меня эту тварь, — уворачиваясь, подвывал Муму, однако никто из друзей подходить к волкодаву больше не решался.

К счастью, на место происшествия подоспела запыхавшаяся хозяйка.

— Ронни, как тебе не стыдно! — принялась она отчитывать волкодава. — Немедленно отпусти мальчика! А вы, ребята, не бойтесь. Ронни у нас очень добрый и ни разу ещё никого не кусал. Просто он очень общительный.

— Уберите его! Уберите скорей! — Герасим тщетно пытался увернуться от длинного розового языка.

Хозяйка, вцепившись в ошейник пса, с трудом оттащила его от Муму. Волкодав упирался и негодующе лаял. Видно, Герасим очень ему понравился. Наконец, женщина пристегнула к ошейнику поводок и потащила нарушителя спокойствия домой.

— Черт знает что в этом Изумрудном делается, — проворчал Каменное Муму. — Таких больших собак надо водить в намордниках.

Он попытался подняться на ноги. Однако попытка не удалась, так как Герасим по-прежнему прижимал обеими руками к груди магнитолу.

— Да помогите же мне! — наконец воззвал он к остальным.

Однако, прежде чем ребята извлекли его из елок, послышался хлопок входной двери. Миг — и возле калитки возникли Луна и Баск.

— Ну, слышали меня? — перелезая через калитку, осведомился Павел.

— Ничего не слышали, — немедленно сообщила Варвара. — Потому что Мумушечке в самый ответственный момент приспичило подружиться с одной большой и доброй собачкой.

— Мне-е? Приспичило?

Поставив на снег уже никому не нужную магнитолу, Герасим вскочил на ноги.

— На меня напали! — продолжал возмущаться он. — А вы даже не попытались помочь! И я же теперь ещё оказался во всем виноват!

— Да что там у вас опять вышло?

Луна и Баск по очереди перемахнули через калитку.

— Сперва у нас все шло нормально, — принялся объяснять Иван. — А потом прибежала собака.

— И очень обрадовалась нашему Герочке, — подхватила Варя.

— Ничего она не обрадовалась, — заспорил тот. — Просто глупая невоспитанная собака. Надо же, незнакомого человека всего обслюнявить.

Герасим брезгливо сморщился и, зачерпнув горсть снега, начал тщательно протирать лицо.

— Говорил ведь ему, — сокрушался Иван. — «Отдай мне магнитолу». Так ведь нет. Уперся. «Сам слушал и сам буду слушать», — передразнил он Герасима.

Муму, зачерпнув новую горсть снега, сделал вид, что полностью поглощен «гигиенической процедурой» и попросту не слышит Ивана. Однако лишенный душевной чуткости Баск подошел вплотную к Муму и заорал ему чуть ли не в самое ухо:

— Значит, мы там совершенно зря корячились?

— А я чего, виноват? — Муму возразил с глубоким чувством собственной правоты. — Все претензии к Ронни.

— К какой ещё Роне? — не понял Баск.

— Не к Роне, а к Ронни, — поправил Герасим. — Вашему местному ирландскому волкодаву.

— Ах вот, значит, кто на тебя напал! — вдруг громко расхохотался Сеня, — Придурок!

— Кто придурок? — зашелся от ярости тощий Муму и, сжав кулаки, двинулся на Баска.

— Да не ты! Не ты! — внес тот ясность. — Этот Ронни полный придурок. Родители умные. Они тоже живут у нас в Изумрудове. А он пентюх. Всю дорогу что-нибудь выкидывает.

— Вот видите, — Муму окончательно обрел уверенность в себе. — Я совершенно ни в чем не виноват. А ты, Баск, должен был меня предупредить, что у вас тут такая психованная собака бегает. Тогда бы я держался начеку и, естественно, мы бы все услышали.