Зебр окончательно проснулся. Он очутился на кровати в своем гостиничном номере, а вокруг него столпились вытхуянцы. Судя по их моськам, они вряд ли явились пожелать доброго утра.

— Что случилось? — привстал полосатый. — Нас выселяют?

— Нет, значительно ху-у-уже! — Жираффу будто зачитали смертный приговор.

— Хуже? Это как? Пришли арестовывать? Вперёд выступил пасмурный, как вытхуянская погода, Бегемот:

— Студентик, у тебя есть последний шанс во всём признаться. Покайся, облегчи душу!

Зебр наморщил лоб, пожевал верхнюю губу.

— Вы про картину в доме губернатора, что ли? Я ж не знал, что это настоящий Айвазовский! Я на неё случайно коньяком плеснул. Ну, споткнулся, с кем не бывает? Я носовым платком хотел вытереть, а краска вся и размазалась…

Бегемот брезгливо сбросил со стула несвежие носки полосатого и грузно присел. Стул жалобно скрипнул.

— Не о том, пропал саквояж!

Зебр пожал плечами, зевнул, почесал за ухом.

— Давайте так, — предложил он, — нашедшему саквояж полагается десять процентов. Как за клад. А что? Вполне справедливо!

— По закону Вытхуяндии нашедшему кла-а-ад полагается почётная грамота и путёвка в санаторий «Заполярье», — уточнил длинношеий законотворец.

— Давайте так! — Белка изрядно разозлилась, — Нашедшему саквояж — смертная казнь заменяется на пожизненное!

Далее все заговорили одновременно, а подытожил полемику Осёл — единственный, кто ещё сохранял подобие самообладания:

— У истины нет разных наклонений. Она одна при всём богатстве мнений. Один из нас устроил сей пассаж, Украл и спрятал где-то саквояж.

— Да тут и думать нечего! — Зебр вышел из ванной комнаты под шум клокочущего сливного бачка. — Белка взяла!

— Зебр, ты дурак! — она швырнула ему в лицо трусы с броским лейблом, которые до этого сушились на спинке кровати.

— Полегче, малышка! — Зебр застегнул ширинку и поднял трусы. — Надо было брать меня в долю. Вдвоём как-нибудь ушли бы огородами!

— Не болтайте ерундой! — пригрозил Бегемот.

— Почему ерундой? — возмутился полосатый. — Рыжая всегда была против покупки квартир. Что, нет? Бутик ей подавай! Она бы здесь понты колотила на гламурных пати, а мы бы в Вытхуяндии суп из еловых шишек без соли доедали! Мы решили поступить по-своему, и в отместку за это она спиликала наш саквояж. Делов на копейку! Законспектировали, шерлокхолмсы?

Вытхуянцы заскрипели мозгами.

— Если честно, я хотела это сделать, — вдруг призналась Белка. — Чтобы уберечь вас от неразумных поступков.

— Ага, что я вам говорил! — Зебр высунулся половиной туловища в окно и помахал рукой: — Эй, Маришка, заходи вечером на шампусик, не пожалеешь!

— Но вчера, — продолжала Белка, не обращая внимания на полосатого, — когда я пробралась в комнату Осла, саквояжа там уже не было. Я подумала, что вы его перепрятали.

— Хм, — Бегемот прикурил сигару. — А как же ты попала в комнату Осла?

Зебр вернул верхнюю часть туловища в комнату и изрек не без жестикуляции:

— Девушки думают, что нам от них нужно только это! Но ведь только это они и могут дать!

— Я просто взяла ключ от его номера на рецепции.

Бегемот и Жирафф обменялись взглядами. Советник ринулся к телефону и поспешил связаться с администрацией гостиницы. Через минуту он сообщил вытхуянцам:

— Вчера ключ от номера Осла брали Бе-е-елка и Зебр!..

Вскоре Зебр вопил на всю гостиницу:

— А презумпция невиновности?

— А по морде вот этим утюгом? — оппонировала Белка.

— Не пугай меня — я страшен в страхе!.. Наконец полосатый обмяк, в изнеможении плюхнулся на кровать.

— Ладно! — произнёс он обреченно. — Чем

страшнее преступление, тем приятней в нём каяться. Саквояж взял я!

— Но зачем?!

Зебр сунул руку под подушку и выудил оттуда недоеденный сухарик.

— Чем унижаться и просить, лучше стырить и молчать! — сообщил он, с хрустом откусив сухарик. — Мало того, что вы отказались выплатить мне мои законные комиссионные, но вы ещё лишили меня права голоса! Я такую провёл работу! Изучил рынок, нашёл квартиры, развёл Рудольфа по полной программе. И что? Зебр не голосует, Зебр не в счет! Спасибо! Хочется быть добрым, а из-за таких, как вы, ничего не получается!

Жирафф поспешил высказать полосатому всё, что о нём думает, но тот только отмахнулся:

— В некоторые головы мысли приходят умирать!

— А куда ты дел саквояж? — поинтересовался Бегемот вкрадчивым голосом психиатра и даже протянул обвиняемому остаток сигары.

— Да тут, недалеко. На пустыре закопал…

— Надеюсь, ты не успел ничего потратить? Зебр тяжко вздохнул:

— Не успел.

Ядовито-жёлтый «москвич», который вытхуянцы нанимали последнее время, недовольно фыркнул и заглох. Серж, водитель старенького авто, привычно матюгнулся и зачем-то вынул из бардачка молоток.