– Нет, – настаивал на своем Темыч. – У тебя с самого начала было меньше. А на Женьку посмотришь, вообще можно подумать, будто у него корь.

– И ты так спокойно об этом говоришь? – возмутился Женька. – Да если моя мать эти пятна увидит, то тут же врача вызовет.

Темыч срочно стал отмываться.

– Нет. Со мной все нормально, – изучив свое отражение в зеркале, с довольным видом произнес он. – Правда, я всего один слой наложил.

– А я три, – вздохнул Женька. – Хотелось, знаете ли, как лучше.

– Много – не всегда лучше, – назидательно произнес Тема. – Кроме того, я грим на крем наложил.

– На какой еще крем? – уставились на него остальные.

– У твоей мамы лежало, – пояснил Темыч. – В инструкции сказано: питает и смягчает.

– И когда только успел? – с завистью произнес Женька.

– Да уж успел, – отозвался Темыч.

– А нам ни гугу, – с осуждением воззрился на него Женька.

– Не кипятись, – хлопнул его по плечу Пашков. – Я никакими кремами не пользовался, а со мной – полный порядок.

– Ты сперва смой, а потом говори, – заспорил Женька.

– Так у вас же с Олегом даже несмытое чесалось, а у меня не чешется, – объяснил Пашков. – А смывать я сейчас не буду. Мне скоро к школе идти.

Олег не сводил глаз с Женьки.

– Слушай, – наконец, принял решение он. – Пожалуй, надо тебя кремом помазать.

– Ща намажусь! – и Женька побежал в родительскую комнату.

Вскоре он возвратился. Физиономия блестела от жирного крема.

– Знаете, ребята, по-моему, не помогает, – растерянно произнес он.

Пятна у Женьки и впрямь стали от крема еще ярче.

– Тут нужно что-то другое, – покачал головой Олег.

– Надо его попудрить, – предложил Пашков.

– О! – обрадовался Женька. – Там у матери жидкая пудра есть! Сейчас намажусь. Уж она точно все закроет.

Вновь сбегав в комнату Васильевых-старших, Женька возвратился. Теперь у него был такой вид, словно в нем вдруг прорезались негритянские крови.

– Ну, ты у нас прямо Арап Петра Великого, – тут же сказал Темыч.

– А что, заметно? – встревожился Женька.

– Пятна – нет, – внес ясность Олег. – Но цвет лица у тебя сильно изменился.

– Значит, снова смывать? – разочарованно вытянулось лицо у Женьки.

– Нет, лучше так, чем с пятнами, – сказал Пашков.

– Тогда оставлю, – решил Женька. – Кстати, – взглянул на часы он. – До конца уроков еще есть время. Может, пока пожрем?

– А я-то удивляюсь, как это Женька сегодня с самого утра ни разу не вспомнил про еду, – пожал плечами Темыч.

– Как раз вспомнил, – откликнулся Женька. – Я надеялся, что Машка нас покормит. Но там такие дела начались…

И, не тратя больше слов, он потащил друзей на кухню.

Затем Лешка засобирался в школу. Так как родители Женьки до вечера не должны были появиться дома, ребята условились ждать возвращения Пашкова здесь.

– Я могу задержаться надолго, – предупредил тот. – Вдруг за этим типом придется следить?

– Если надолго, то хоть позвони, – потребовали друзья.

– Ладно, – кивнул Пашков. – Или вернусь, или позвоню.

Повертевшись перед зеркалом и тщательно проверив, все ли в порядке с его бомжовским обликом, Лешка покрепче нахлобучил на голову парик с розовой лысиной на темечке и пустился в путь…

Минут сорок спустя он вновь предстал перед ребятами.

– Ну? – хором выдохнули они.

– Видел! Был! Уехал! – тяжело дыша, произнес Лешка.

На следующее утро Компания с Большой Спасской встретилась возле школы. Собрались все, кроме Моей Длины. Она опаздывала. Наконец, Лешка заметил ее вдалеке.

– Машка-а! – кинулся навстречу он. – Как? Возле дома все чи…

Он хотел выяснить, не заметила ли девочка мужчину в дубленке, но договорить ему не удалось. Сокрушительная оплеуха Моей Длины сбила Пашкова с ног. Он угодил в глубокий сугроб.

– Ты что, Машка? Зачем? Почему? – с трудом поднявшись на ноги, Лешка ошалело хлопал глазами.

– Эй, что случилось? – уже подбежала к ним оставшаяся часть Компании с Большой Спасской.

Моя Длина была в ярости. Не отвечая ни слова, она занесла руку для нового удара. Пашков вовремя отпрянул в сторону. Кулак Школьниковой, не достигнув цели, со свистом прорезал пустое пространство.

– Перестань! – с отчаянной смелостью вклинился между Лешкой и Машкой маленький щуплый Темыч.

– Лучше уйди, Микроспора, – не разжимая рта, прошипела Моя Длина. – А то в порошок ненароком сотру.