— Она все равно ощутит себя одинокой. Не имеющей ничего. Словно квартирант.

Мы помолчали.

— Кстати, у Джули может появиться квартирант, — заметила Кейси.

— Она пустит жильцов? По-моему, это не очень уместно.

— Я говорила о себе, Гейб. Твоя мама сказала, что теперь, когда я сама стала мамой, я не могу продолжать жить с собственной матерью. Конни считает, что для нее одной дом слишком большой. Она хотела бы жить в небольшом доме с хорошими соседями. Джулиана и я обсудили этот момент. Мы бы помогали друг другу.

— Я понимаю, чем бы ты ей помогала, но не вижу, как она тебе сможет помочь.

— Дело не в деньгах, Гейб. Дело в том, что одно ее общество дает мне многое. Джули помогает мне своей готовностью выслушать меня. — Кейси ткнула в меня пальцем. — Ну же, Гейб. Мы тоже организуем свою собственную коммуну, а тебе выделим священную комнату Лео и никому не позволим нарушать твой покой.

— Именно этого и хотел папа. Послушала бы ты о тех коммунах, откуда он получал письма. Кара взломала почту отца и теперь может прочитать любое послание.

— Она расшифровала его пароль?

— Ага.

— Какое-то из ваших имен?

— Угу. Аврора.

— Понятно. Но, Гейб, относительно тех коммун, о которых ты упомянул. Не все они напоминают сумасшедшие дома. Они становятся все более популярными. И там не обязательно поселяются умалишенные. Просто есть люди, которые время ценят больше, чем деньги. Сейчас не такая уж редкость, когда муж и жена вместе работают или переселяются в дом поменьше специально…

— Я этого не понимаю. Дом, где у тебя нет даже минуты для себя. Слышала бы ты о тех маленьких домиках, где стоят только кровать и стул. А родительская спальня — это единственная комната со стенами.

— Я слышала об этом. Мы с Сарен даже обсуждали…

— О, Бог ты мой, Кейси, уж ты-то точно не сумасшедшая.

— Конечно, нет. Но в этом много очевидных плюсов. Не надо беспокоиться о содержании дома, и ты знаешь, что люди вокруг тебя разделяют твои взгляды на жизнь.

— Тогда тебе надо поехать вместо нас, — с отвращением произнес я. — У вас бы с Лео появилась общая тема для разговора.

— Подожди, Гейб, но разве не это раздражает тебя больше всего в школе? Я имею в виду количество придурков на один квадратный метр. Представь, что ты ходишь в школу, где не все такие, как ты, но где тебя принимают таким, какой ты есть. — Она порылась в сумочке и вытащила телефон и зарядное устройство. — Вот, бери. Покрытие по всей стране. Это на случай, если я еду на конференцию, на которые выбираюсь раз в тысячу лет. Через пару дней я куплю себе новый телефон. — Она остановилась. — Гейб, ты очень плохо выглядишь.

— У меня, наверное, грипп.

— Тогда вам надо отложить поездку на несколько дней.

— Я бы с радостью, но только сейчас и можно уехать. Мне и так придется умолять маму, чтобы она разрешила. Я скажу, что чувствую себя лучше. Она может что-нибудь заподозрить. Бабушки и дедушки не будет пару недель. Они завтра уезжают — хотят продать дом в графстве Дор.

— Как грустно, — проговорила Кейси. — Но Штейнеры относятся к числу тридцати семи праведников.

— Что?

— Гейб, ты ведь у нас еврей. Это притча. Говорят, что на земле живут тридцать семь праведников. Так я тебе скажу, что Хана и Гейб из их числа.

Я пошел домой и начал упаковывать вещи: джинсы, брюки на случай дождя, дождевик, футболки, шелковую рубашку с драконом, в которой я всегда потел, шесть пар теплых носков, шорты, плавки, если вдруг придется принимать душ с безумными «коммунарами». Картридж для бритвенного станка (розовый — он был единственный в шкафчике у Кары) и мыло, которым можно вымыть и голову. Две зубные щетки, потому что это был мой пунктик, альбом «Битлз» и еще несколько саундтреков. Я выбежал из комнаты, размышляя, будем ли мы с Карой ругаться из-за проигрывателя компакт-дисков. Я позвонил Люку.

— Привет, — сказал я.

— Ты пижон, — ответил он мне.

— Я уезжаю на восток. К Джейн.

— Смотреть, как она бегает?

— Смотреть, как она играет в гольф.

— Ты зачем это делаешь? У тебя ведь права! Весенние каникулы, а ты… Мы могли бы отправиться с тобой хоть на край света.

— Так бы я и отправился с тобой на край света! Четыре месяца ты общался только со своими волосатыми дружками, а теперь вдруг вспомнил обо мне? Я, между прочим, закончил задание по музыке сам.

— Правда?

— Я его даже сдал.

— Ой, герой. Я у тебя в долгу.

— Я тебе сувенир привезу, не плачь. Я не был у тети с тех пор, как мне исполнилось двенадцать.

— Ты там заболел, что ли? — лениво проговорил он.

Я подумал, что по телефону это было бы трудно определить. — Нет.

— Что-то ты темнишь.

Я держал в руке пистолет отца. Телефон и зарядное устройство я оставил у Кары в комнате. Пистолет я собирался положить на дно рюкзака. Поискав в Интернете информацию о том, что он собой представляет, я выяснил, что это старый «кольт», 38-го калибра. В нем не было пуль, но даже если бы они у меня имелись, все равно я не умел их заряжать. Я понятия не имел, проверяют ли сумки при посадке в автобус, но если нам надо будет проходить досмотр багажа перед вылетом, мне придется выбросить пистолет в ближайшую урну для мусора. Я не имел ни малейшего представления, зачем он потребовался моему отцу. Единственное, что я помнил, — в переписке упоминалась дама, которая умела стрелять. Может, он пытался научиться стрелять… для общего развития. Или делал это в целях самозащиты. Возможно, он планировал убить нас во сне. Может, мы начали казаться ему ненужным балластом или глупыми овцами.