Козлиная песнь (сборник)
вернуться

Вагинов Константин Константинович
Шрифт:
А там… на розовых архипелагах…Средь негров с первобытным запахом зверейПотомков развевались флаги.Вставало солнце на усеченной горе…

Февраль 1921

Умолкнет ли проклятая шарманка?

Умолкнет ли проклятая шарманка?И скоро ль в розах, белых и пречистых,Наш милый брат среди дорог лучистыхПройдет с сестрою нашей обезьянкой?Не знаю я… Пути Господни – святы,В телах же наших – бубенцы, не души.Стенать я буду с каждым годом глуше:Я так люблю Спасителя стигматы! И через год не оскорблю ни ветра,Ни в поле рожь, ни в доме водоема,Ни сердца девушки знакомой,Ни светлого, классического метра…

Петербуржцы

Мы хмурые гости на чуждом Урале,Мы вновь повернули тяжелые лиры свои:Эх, Цезарь безносый всея Азиатской РоссииВ Кремле Белокаменном с сытой сермягой, внемли.Юродивых дом ты построил в стране белопушнойПод взвизги, под взлеты, под хохот кумачных знамен,Земля не обильна, земля неугодна,Земля не нужна никому. Мы помним наш город,Неву голубую, Медвяное солнце, залив облаков,Мы помним Петрополь и синие волны,Балтийские волны и звон площадей.Под нами храпят широкие кони,А рядом мордва, черемисы и снег.И мертвые степи, где лихо летают знамена,Где пращуры встали, блестя, монгольской страны.

За осоку, за лед, за снега…

За осоку, за лед, за снега,В тихий дом позвала, где звенели стаканы.И опять голубая в гранитах рекаИ сквозные дома и реянье ночи.Эй, горбатый, тебя не исправит могила.Голубую Неву и сквозные домаИ ступени, где крысы грохочут хвостами,В тихий дом ты привел за собой.

Вечером желтым как зрелый колос…

Вечером желтым как зрелый колосСредь случайных дорожных березЦыганенок плакал голыйВспоминал он имя своеНо не мог никак он вспомнитьКто, откуда, зачем он здесьСлышал матери шепот любовныйНо не видел ее нигде.На дороге воробьи чирикаютЧирик, чирик и по дороге скокИ девушки уносят земляникуНо завтра солнце озарит восток.

16 мая 1921

ПЕТЕРБУРГСКИЕ НОЧИ

Перевернул глаза и осмотрелся…

Перевернул глаза и осмотрелся:Внутри меня такой же черный снег,Сутулая спина бескрылой птицей бьется,В груди моей дрожит и липнет свет.И, освещенный весь, иду я в дом знакомыйИ, грудью плоскою облокотясь о стол,Я ритмы меряю, выслушиваю звоны,И муза голая мне руку подает.

I

В твоих глазах опять затрепетали крылья…

В твоих глазах опять затрепетали крыльяКораблей умерших голубые парусаМожет быть, новые острова открылиМожет быть к новым стремятся небесам.Или в трюмах проснулись невольникиЗачарованные Призраком в шутовском колпакеРуки протягивают и смотрят в волныРозовое солнце качается вдалеке. Или птицы запели на мачтахНа соленых канатах обезьянка сидитСидит цветная и играет мячикомРозовым солнцем на маленькой груди.Сегодня сильный мороз на улицеТвои ножки озябли, ближе к огню садисьКораблей умерших паруса не раздулисьНикаких островов не видно впереди.

В глазах арапа ночь и горы…

В глазах арапа ночь и горыСкользит холодный скользкий СтиксИ вихрь бьет из глаз упорныйФонтаны, статуи, кусты.И этот вечер благовонныйУже вдыхать я не смогуНо буду помнить я балконыОзер зеленых шелковистый гул.

У милых ног венецианских статуй…

У милых ног венецианских статуйПроплакать ночь, проплакать до утраИ выйти на Неву в туман, туман косматый,Где ветер ржет, и бьет, и скачет у костра.Табун, табун ветров копытами затопчетМой малый дом, мой тихий Петербург,И Летний сад, и липовые почки,И залетевшую со Стрелки стрекозу.

Перевернутся звезды в небе падшем…

Перевернутся звезды в небе падшемИ вихрь дождем мне окропит глазаУйду я черною овцой на пашниГде наш когда-то высился вокзалДеревья ветви в лиру сложатЯ носом ткну и в ночь уйдуИ ветер лиры звон умножитПоследний звон в моем саду.