— Мне придется проконсультироваться у вас как-нибудь в другой раз. Он нерешительно поднялся. — До свидания.

Что— то случилось?
– спросил д-р Саперб, тоже поднимаясь.

— Мне нужно уходить, — Ян Дункан дернул за ручку двери, с трудом отворил ее и исчез.

Дверь за ним захлопнулась. Странно, подумалось Сапербу. У этого человека — Дункана, что ли — не было даже возможности начать обсуждать со мной свои трудности. Почему появление НП столь сильно разволновало его?

Поразмыслив некоторое время, но не найдя ответа, он сова расположился за письменным столом и попросил Аманду Коннерс впустить следующего пациента. Вся приемная была полна людей, среди пациентов были и женщины, все они исподтишка следили за каждым движением Аманды.

— Слушаюсь, доктор, — раздался ее приятный голос, что более, чем обычно, ободрило д-ра Саперба.

Едва выйдя из кабинета врача, Ян Дункан стал спешно искать такси. Эл был сейчас здесь, в Сан-Франциско, он знал это. Эл оставил ему график появления стоянки № 3. Они заберут Эла. и это будет означать конец дуэта «Дункан и Миллер. Классика на кувшинах».

Около него само остановилось модерновое, все так и лоснящееся такси.

— Удивляться было некогда, Ян Дункан смело ступил на мостовую, чтобы сесть в кабину.

Это дает мне шанс, сказал он самому себе, как только роботакси молнией метнулось к месту назначения, которое он назвал. Но они туда доберутся раньше. А может быть, нет? Полиции ведь надо прочесать по сути всю территорию города, квартал за кварталом, он же знал, где находится стоянка и направлялся прямо туда, где можно будет найти ее. Так что все-таки кое-какие шансы — пусть даже и самые незначительные — у него имелись.

Если тебя заберут, Эл, подумал он, это будет означать конец и для меня. Я не смогу продолжать жить в одиночку. Я присоединюсь к Гольцу или погибну, ничто иное меня не ждет.

Роботакси мчалось через весь город к стоянке № 3 марсолетов Луни Люка.

Нату Флайджеру захотелось узнать, так, из простого любопытства, имеется ли у чап-чапычей хоть какая-нибудь своя музыка. Но не в том заключалась стоявшая перед ними здесь задача: впереди уже виднелся дом Ричарда Конгросяна — светло-зеленое деревянное трехэтажное строение. Во дворике, перед домом они увидят нечто совершенно невероятное — древнее необрезанное с бахромой на листьях и коричневым стволом пальмовое дерево.

Но Гольц сказал…

— Мы прибыли, — пробормотала Молли.

Старое такси замедлило ход, издало скрежещущий шум переключения передач, а затем как-то сразу двигатель заглох. Вокруг повисла тишина. Нат прислушался к шороху ветра в кронах деревьев, к едва различимому ритму мельчайших капель похожего на туман дождя, который моросил здесь повсюду, куда бы они ни заезжали, и теперь стучал по крыше кабины, по листве, по неухоженному старинному деревянному зданию с его покрытой рубероидом площадкой для принятия солнечных ванн и множеством небольших квадратных окон, в нескольких из которых были выбиты стекла.

Джим Планк закурил «Корону Кюрасао» и констатировал:

— Никаких признаков жизни.

Что соответствовало действительности. Значит, по всей видимости, Гольц был прав.

— Мне кажется, — нарушила молчание через некоторое время Молли, — мы затеяли нечто совершенно сумасбродное.

Она открыла дверцу такси и проворно выскочила из кабины. Почва под ее ногами сочно зачавкала. Она скривилась.

— Чап-чапычи, — напомнил Нат. — Мы всегда можем записать музыку чап-чапычей. Если у них она вообще шесть. — Он тоже выбрался из машины, стал рядом с Молли, и они оба долго разглядывали огромное старое здание, причем никто не проронил ни слова.

Это было грустное зрелище — в этом не было ни малейших сомнений.

Засунув руки в карманы, Нат направился к дому. Прошелся по усыпанной гравием дорожке, которая пролегла среди старых кустов фуксий и камелий.

Молли последовала за ним. Джим Планк остался в такси.

— Давайте скорее кончать все это и прочь отсюда, — сказала Молли.

На ней были только яркая ситцевая кофта и шорты, она дрожала от холода.

Нат обнял ее за плечи.

— В чем дело? — недовольно спросила она.

— Ничего особенного. Просто я очень тебя люблю. Я вдруг это ясно понял. Впрочем, сейчас я согласен на что угодно, если оно не мокрое и не хлюпает под ногами, — на мгновение он крепко прижал ее к себе. — Разве так тебе не лучше?

— Нет, — ответила Молли. — А впрочем, да. Сама не знаю, — призналась она раздраженно. — Ради бога, поднимись лучше на крыльцо и постучи.

Она высвободилась из его объятий и подтолкнула его вперед.

Нат поднялся по прогнувшимся деревянным ступенькам и повернул рукоятку дверного звонка.