Что же представляет собою в реальности этот неведомый монстр, путешествующий со скоростью, ничуть не уступающей какой-нибудь сенсационной новости о постыдном поступке какого-либо человека? Инфлюэнца почти повсеместна. И откуда берется такая необычная проницательность в отборе ее жертв? Почему она нападает на богатых и могущественных гораздо чаще, чем на бедных и незначительных? Неужели дело действительно только в «умном микробе», как заставляет нас считать доктор Симс Томсон? Неужели это совершенная правда, что инфлюционная бацилла (здесь не подразумевается никакой каламбур [571] ), только что открытая в Вене докторами Джоллесом и Вейшелбаумом – всего лишь западня или обман, как и много других вещей? Кто знает? И все же «лик» нашего незваного гостя – так называемой «русской инфлюэнцы» – по сей день пребывает под завесой, хотя ее проявление – тяжело для многих, особенно для старых и слабых, и почти неизменно смертельно для инвалидов. Крупнейший медицинский авторитет по эпидемиям доктор Зедекер только что заявил, что это заболевание ранее всегда предшествовало холере – во всяком случае, в Санкт-Петербурге. Это, мягко выражаясь, весьма необычное заявление. То, что теперь назвали «инфлюэнцей», прежде было известно как грипп, а эпидемии последнего были известны в Европе за несколько веков до того, как холера впервые появилась в так называемых цивилизованных странах. Биография и история инфлюэнцы, известной под названием «грипп», может оказаться интересной некоторым читателям. Вот что мы извлекли и собрали воедино из различных авторитетных источников.

Самое первое ее посещение, зафиксированное медицинской наукой, имело место в Мальте в 1510 г. В 1557 году еще молодая инфлюэнца выросла в чудовищную эпидемию, которая перенеслась из Азии в Европу, чтобы после утихнуть в Америке. В 1580 году Европу поразила новая эпидемия гриппа, перешедшая затем в Азию и Америку, убивая стариков, слабых и инвалидов. В Мадриде смертность была огромной, а в Риме от этой болезни умерло 9000 человек. В 1590 году инфлюэнца появилась в Германии; оттуда в 1593 году она перенеслась во Францию и Италию. В 1658–1663 она появилась только в Италии; в 1669 году – в Голландии; в 1675 – в Германии и Англии; и в 1691 году – в Германии и Венгрии. В 1729 году вся Европа ужасно пострадала от этого «невинного» гостя. В одном лишь Лондоне она унесла 908 человек всего за неделю; от нее пострадало более 60 000 человек, а в Вене 30 % умерло от катара или инфлюэнцы. В 1732 и 1733 гг. в Европе, Азии и Америки вспыхнула новая эпидемия гриппа. В 1737 и 1743 гг. она была почти повсюду, когда в Лондоне за одну неделю умерло больше 1000 человек. В 1763 г. она разразилась в британской армии в Германии. В 1775 г. уничтожила почти бесчисленное количество крупного рогатого скота и других домашних животных. В 1782 году в Санкт-Петербурге ею заболело 40000 человек, причем за один день. В 1830 году инфлюэнца совершила успешное путешествие вокруг света – только один раз – в качестве первопроходца холеры. Снова она возвращалась в 1833–1837 гг. В 1847 году она скосила в Лондоне больше людей, чем сама холера. И еще раз она приобрела характер эпидемии во Франции в 1858 году.

Из Санкт-Петербургского «Нового времени» мы узнали, что доктор Хирш доказал, что с 1510 по 1850 гг. имело место свыше 300 случаев сильнейших эпидемий гриппа или инфлюэнцы, широких и местных, сильных и слабых. Согласно вышеуказанным данным, тем самым, небольшую эпидемию инфлюэнцы, имеющую место в этом году в Санкт-Петербурге едва ли можно назвать «русской». То, что известно о ее качествах, напротив, доказывает ее весьма повсеместный характер. Исключительная скорость распространения оправдывает данное ей в Вене название Blitz catarrhe. [572] Это не имеет ничего общего с обычным гриппом, который очень просто подхватить на холоде и в сырую погоду; похоже, что подобное не вызывает специфического заболевания, которое может быть локализовано, а оно роковым образом действует на нервную систему и особенно – на легкие. Большинство смертей от инфлюэнцы происходит в результате паралича легких.

Все это очень показательно. Заболевание, которое считают эпидемическим, все же не заразно; оно распространяется повсюду, в чистых, как и в загрязненных местах, в местах, где процветает гигиена, равно, как и в тех, где она отсутствует, – отсюда вполне очевидно, что центров, откуда происходит инфекция, нет; эпидемия возникает мгновенно, подобно воздушному течению, охватывая целые страны и части света; одновременно поражая и моряка в открытом море, и королевского наследника во дворце; голодающего бродягу в центре Уайтчепела, питающегося отбросами, и аристократа в доме на холме, на вершине гигиены, как Давос в Энджадине, [573] где были приняты все меры гигиены – такое заболевание нельзя сравнить с обычными эпидемиями, т. е. например – с холерой. Равно как нельзя относиться к ней как к болезни, вызванной паразитами или микроскопическими микробами того или иного рода. Чтобы доказать ошибочность этой идеи в данном случае, старая добрая инфлюэнца наиболее свирепо напала на самого «убийцу микробов» – Пастера и его помощников. Следовательно, не покажется ли так, что причины, вызывающие инфлюэнцу, скорее космические, нежели бактериологические, и что должно искать не где-нибудь еще, а скорее в необычных изменениях в нашей атмосфере, которая за последние несколько лет смешала и привела в смятение времена года по всему земному шару?

Недавно появились утверждения, что все эти загадочные эпидемии, как нынешняя инфлюэнца, происходят из-за чрезмерного обилия озона в воздухе. Несколько врачей и химиков уже согласны с оккультистами насчет того, чтобы признать, что безвкусный, бесцветный и лишенный запаха газ, известный под названием кислород – «жизненная поддержка» всего живого и дышащего – порой вступает в фамильные трудности со своими коллегами и братьями, когда пытается перепрыгнуть через их головы по силе и весу и стать тяжелее, чем имеет обыкновение быть. Короче говоря – кислород становится озоном. Что, по-видимому, можно считать предварительными симптомами инфлюэнцы. Опускаясь на землю и распространяясь по ней с исключительной скоростью, такой кислород, разумеется, создает еще большее окисление: отсюда и страшный жар в теле больного, и паралич его достаточно ослабевших легких. Вот что говорит Наука по поводу озона: «Его изобилие, вызванное, например, мощными разрядами электричества в воздухе, вызывает у нервных людей неизбывное чувство страха и подавленности, которое часто испытывается перед грозой». И еще: «количество озона в атмосфере изменяется вместе с погодными условиями по законам, пока еще не известным науке». Как мудро заявляют ученые: некоторое количество озона необходимо для дыхания и кровообращения. С другой стороны, «избыток озона раздражает органы дыхания, а превышение его более чем на 1 % в воздухе убивает того, кто им дышит». Это и было причиной некоторых оккультных строк. Настоящий озон – это Эликсир Жизни, – как говорится в «Тайной Доктрине» (Том 1, стр. 144, примечание 2-е). Пусть читатель сравнит вышенаписанное с тем, что он обнаружит в той же работе по поводу кислорода с точки зрения герметики и оккультизма (см. том II, стр. 113 и 114), и он сможет лучше понять мнение некоторых теософов касательно нынешней инфлюэнцы.

Ниже приведены строки, которые некий мистически настроенный корреспондент опубликовал в «Новом времени» (№ 4931, 19 ноября по старому стилю, 1889 г.). В них он дает благоразумный совет о предмете инфлюэнцы, появившийся совсем недавно – причем, этот человек знал, о чем говорил. Кратко его мысль можно выразить следующим образом:

…Тем самым становится очевидным, что истинную причина моментального распространения эпидемии по всей Европе, причем при самых разных климатических условиях и изменениях – следует искать где угодно, кроме неудовлетворительных гигиенических и санитарных условий… Поиски причин, вызывающих это заболевание и способствующих его распространению, не относятся только к докторам, а должны быть обязанностью метеорологов, астрономов, физиков, а в основном – естествоиспытателей, официально и в значительной степени отделенных от работников медицины.

Это вызвало бурю профессионального возмущения. Это скромное предложение было табуировано и осмеяно; а в одной азиатской стране – на этот раз, в Китае – даже пожертвовали козлом отпущения греху Фохата и его слишком активному потомству. Когда членов королевской семьи и правителей этой подлунной империи значительно скосило инфлюэнцей, а остальных родственников – неизвестная болезнь, лишь тогда наступила очередь дидимов Науки. Это было только справедливое наказание за их презрение к «оккультным» наукам и принесение в жертву правды ради личных предрассудков.

Тем временем, началась последняя песнь кружащегося Лебедя; только немногие из нас обратили на нее внимание, когда большинство имели уши, дабы не слышать, и глаза – дабы не видеть. Те же, кто услышали эту циклическую песнь, сочли ее печальной, очень печальной и гораздо более мелодичной. Они утверждают, что кроме инфлюэнцы и других зол, половине населения земного шара угрожает страшная смерть, на этот раз из-за тщеславия людей точной Науки и всех тех, кто охвачен спекулятивным самомнением. Потому что это новое помешательство «электрическим освещением» обещает всем крупным городам стать трупами еще до наступления смерти. Это – факты, а не какие-нибудь «безумные спекуляции невежественных теософов». Недавно «Рейтер» посылал почти ежедневно такие благодушные предостережения об электрических проводах вообще, а в частности – в Америке: